– Слушай, а ты так ничего, – заметила Катя, когда я спустился на первый этаж. Девушка сидела на диване с блокнотиком в руках. Причем блокнот мне был знаком: рыжая обложка из телячьей кожи, золотые пластины на углах.
– Ты где его взяла?!
– А? Вон там, – Катя махнула в сторону камина.
Эту вещицу мне подарила княжна Репнина, моя бывшая пассия. Вообще, блокнот предназначался для того, чтобы каждый день записывать туда мои мечты. Девушкой она была, в отличие от меня, крайне воздушной, верившей, что если настойчиво посылать свои мечты Вселенной, та обязательно обратит свое внимание. Я же не сделал в блокнотике ни одной записи, но меня все равно возмутило, что моя собственность потихоньку и без спроса переходит в руки Кате.
– Ты можешь перед тем, как что-то брать, сначала спросить у меня?
Катя сделала пару заметок в блокноте, а только после этого ответила мне.
– Ты же сам сказал: первый этаж в моем полном распоряжении. Вот я и распоряжаюсь. И потом – пока кто-то решил развлечься, – Катя кивнула на мой костюм, – кому-то надо и поработать.
– Поработать?
– Да. Я делаю наброски, чтобы понять общую схему и мотивацию тех, кто нас похитил.
На мой взгляд, у нас для полноценного расследования не хватало исходных данных. Но говорить этого я Кате не стал: чем бы девушка ни тешилась, лишь бы замуж не просилась. Да и заняться ей у меня дома, по большому счету, больше нечем.
– Ты сегодня вернешься? – спросила девушка.
– Обязательно, килька в холодильнике…
– И не проси, я к твоему зверю и на пушечный выстрел не подойду.
Из дома я отправился в Пулково-3. Оставив машину на парковке, по зеленому коридору прошел в личный ангар. Ну как личный – ангар принадлежал моему отцу, но я им мог пользоваться без ограничений. Здесь была размещена целая эскадрилья, но мне требовался всего лишь один аппарат. Причем самый скромный по размеру. Персональный реактивный джет походил на красную блестящую каплю. В его кабине мог разместиться только один пилот и один пассажир позади него. Связавшись с диспетчером, я получил добро на вылет. Ворота ангара автоматически открылись, джет под тихое воркование турбины выкатился на рулежную полосу. «Сердце» моего аппарата работало на керосине, чтобы по меркам моего времени было непозволительной роскошью. Практически весь транспорт в Российской империи использовал электричество, которое, благодаря НИЭ, ничего не стоило. Сами источники устанавливались на аппараты в строго ограниченном порядке – только на боевые машины элитных частей или спецслужб. Но любой самолет мог подзаряжать свои аккумуляторы от стационарного НИЭ, установленного в аэропорту. Электричество почти ничего не стоило, а авиационный керосин был дорог.
Джет вышел на взлетную полосу и «расправил» крылья. У самолетика был механизм, позволявший ему изменять стреловидность крыла, что позволяло джету как взлетать и садиться на коротких ВВП, так и, сложив крылья в «стрелу», набирать сверхзвуковую скорость в полете. Я получил зеленый свет на старт, турбина завыла, набирая обороты. С распластанными крыльями джет смог набрать скорость для взлета буквально метров за пятьдесят. Отрыв!
Я любил летать, но насладиться полетом мне не удалось в силу того, что полет был недолгим. Поймав сигнал навигационного маяка, я начал снижение. Пробившись через облака, я увидел то, за что поместье получило свое неофициальное прозвище «Орлиный насест».
