Рысь победила зайца. Таков исход этой атаки.
Меч выпал из лапы беса, а на лице обезумевшего усатого появился оскал, жуткий, неприятный, в другое время такую улыбку могли назвать больной.
– Я победил, – зашептали его губы. – Я победил! – выкрикнул он после громко, словно сам не ожидал, что выпад окажется смертельным.
Он потянул шпагу к себе, но та отчего-то не подавалась. Безумные глаза авантюриста увидели, в чём проблема – лапа, схватившая рукав его куртки. Он непонимающе перевел взгляд на лицо беса и увидел там взор потерянных алых глаз. Казалось бы, такие обескураженные и потухшие, они внезапно довольно прищурились так неприятно, так скользко и предательски, что холодок пробежал по спине авантюриста.
Зубастый рот демона выплюнул нечеловеческие слова, смысл которых усач так и не уловил.
– Попался ты, наконец. Шар тьмы, – прохрипел бес хриплым голосом, и его пустая ладонь, сформировав шар, запустила прямо в лицо оторопевшего фехтовальщика.
Тот только и успел, что прошептать:
– Что ты такое?..
Договорить он не сумел – сгусток тьмы, влетев в голову, нанес урон на грани ожога и холода, а Аполлон, находившийся в предсмертии со шпагой в животе, повалил его на спину, и чередой ударов когтями располосовал ему шею. Хрип, приглушенный стон и бульканье вырвались из вспоротого горла усача. Взгляд обреченности, бессилия перед смертью застыл на лице. Руки потянулись к подсумку с зельями, но не в этот раз – смерть уже прикоснулась к его телу, забрав силу, а после и жизнь.
Рядом с побежденным, вытащив клинок шпаги из живота, рухнул маленький зеленый бес, рожденный без имени и рода. Старая рубаха в районе живота промокла от крови, тощая грудь вздымалась, а зубастый рот, то и дело размыкался, глотая воздух. Не в силах шевельнуть и пальцем от внутренних предсмертных спазмов он умирал, но взгляд алых глаз был спокоен. Холоден. Равнодушен.
Таков он, демон или же человек, но странный в обеих ипостасях.
Послышался топот сапог. Странно, бесу показался этот топот знакомым.
– Аполлон! – раздался нервный выкрик Зархана.
Очутившись в переулке по зову духовного контракта, он увидел убитого лысого верзилу, лежавшего на земле с открытым взором мертвых глаз. Острое зрение зверочеловека и острый нюх уловили и знакомый запах. Впереди, в отдалении, лежали два тела – худощавого мужчины и кого-то поменьше. Зархан тут же подбежал к ним.
– Харсис! Что ж ты натворил?! – присел наследник рядом, прикрывая рану бесенка.
Сбитое дыхание, распахнутые одежды, он торопился, как мог.
– А… Зархан… И правда… ты, – раскрыл бес глаза в полусознании. Его голос был тихим, как у сонного мальчишки. Взгляд перетек в сторону убитого усача. – Зелье… там…
– Понял! Молчи!
Зархан впопыхах сорвал с пояса умершего фехтовальщика затертый кожаный подсумок, оторвал пуговицу, и достал две склянки алой жидкости. Первую, тут же откупорив, вылил на рану в животе беса, вторую поднес к его губам, приподняв ему голову.
– Выпей! Не спеши!
Зеленокожий медленно моргнул, сделал пару мелких глотков, затем выпил остальное залпом. Рана на животе затянулась, как и ссадины, полученные в бою.
– Ого… не болит… – взглянул удивленный Аполлон на окровавленную ладонь и рубаху внизу живота.
До этого его возвращали к жизни заклинаниями магии, еще в академии. Но эффект от зелья куда приятней.
– Это реально?
– Зелье средней силы лечения, – сказал уже спокойней Зархан. – Главное – употребить его вовремя.
