Мужики в зловещих балахонах явно напряглись и выпрямились во весь свой немалый рост. Я обрадовалась, что убрались подальше, но теперь они угрожающе возвышались надо мной. Тот, что стоял справа — выше, мощнее и шире в плечах, чем его собрат. Хм, как-то слишком серьезно выглядит этот «монах», сомневаюсь, что такой будет сниматься в дурацких розыгрышах. Ярко светящийся шар под потолком высвечивал волевой подбородок и жесткую линию рта. В осанке чувствовалось нечто неуловимо величественное, сразу видно, кто из троих главный. Вот он что-то сказал. Голос, словно темный бархат, у меня аж мурашки по телу побежали (хотя, может, это потому, что я сижу на каменном полу?).
Второй черный монах что-то буркнул, отошел и привалился плечом к стене с видом наблюдателя.
— Вы к-кто такие? — И, клянусь, сейчас мне наплевать, что голос дрожит и похож на писк. Пускай снимают: будет что предъявить следователю! — К-куда меня притащили, а?
Тот, что у стены, удивленно присвистнул и хрипловато рассмеялся. Вот же… веселый. А «главный» повторил свою фразу. На сей раз ошибиться было невозможно: она адресована мне.
Я пожала плечами, мол, не понимаю. Тогда мужик разразился новой тирадой. Снова, как ни вслушивалась, не уловила ни одного знакомого слова. А еще говорят, что в русском полно лексики с греческими корнями.
— Don’t understand, — умудрилась я наскрести жалкие остатки знаний языка после института. — I’m Russian. — И добавила для того, чтобы иностранец уж точно понял: — Я руссо туристо, ферштейн?
Главный небрежным жестом скинул с головы капюшон, и я зависла, глядя на мужчину мечты. Короткий ежик белокурых волос, бледно-голубые, холодные, как небо, глаза — скандинав, что ли? Прямой тонкий нос, благородная линия скул и высокий лоб. Просто бог. О таких мужчинах красотка Светка с придыханием говорит: «Отдаться и забыться!». А я обычно молчу, потому что все и так ясно — с моей заурядной внешностью ловить тут нечего. Такой на меня и не посмотрит.
Хотя сейчас я бы так не сказала: во взгляде мужчины был… затаенный интерес, что ли? Наверное, я сильно ударилась головой, когда падала, сраженная обмороком. Что во мне может заинтересовать такого мужика? Я опустила голову, смущенная без меры и… застыла с отпавшей челюстью, глядя на… э… щедрый подарок природы. Вернее, два подарка, которые выпирали из полупрозрачной белой блузки с огромным вырезом.
Что?
Такого у меня точно не было!
И во что я одета? Красное вовсе не мой цвет, а нескромный покрой брюк чересчур обтягивает по… А каблуки-то! Я оценила их неустойчивость, когда плавным, совершенно несвойственным неспортивной мне движением вскочила на ноги. Пошатнувшись, громко вскрикнула:
— Мамочки, что со мной?
Повернулась вокруг своей оси, осматриваясь. Ого, я стала значительно стройнее и не в пример фигуристей, но и намного выше, чем была. И последнее не только эффект высоченных каблуков.
Я высокая и с обалденной фигурой! Вот это да!
И как это понимать?!
Эта мысль здорово отрезвила, и я, наконец, заметила, с каким недоумением и напряжением наблюдают за мной мужчины. Тот, что в мундире, снова вскочил из-за стола, а в руке «главного монаха» заклубился, образуя плотный шар, густой черный туман.
Все ясно. Это просто сон!
И стало немного жаль просыпаться. Такие мужчины нечасто снятся…
Но я все-таки пребольно ущипнула себя за руку.
***
Принц Истиан
— Что происходит, Ист? — Алес, как и я, с немалым изумлением наблюдал за чудом воскресшей демонессой. Та бестолково вертелась, оглядывая себя. Прежде выверенные, грациозные, соблазнительные движения, которыми славятся леди этой расы, сменились резкими и хаотичными. Таирра неуклюже переступала и пошатывалась. Если бы я не знал, что несколько часов назад она вихрем носилась по хранилищу, решил бы, что она стоит на шпильках такой высоты впервые в жизни. — Есть идеи?
