До самого дня свадьбы я Самаэля не видела. Неужели его так задел мой страх? Смешно. Его боялась половина Ада, а вторая старалась не попадаться на глаза. За руку с ним здоровались только трое: сам Люцифер и двое его братьев – Ахерон и Ваал и лишь потому, что силой данной их правящим родом они были неприкосновенны для Ночного Судьи. С остальными Самаэль дей Лютт мог творить что угодно!
И он действительно обижается, что я испугалась казни от его руки?!
Или я смотрю слишком поверхностно?
Может, Самаэль не хотел, чтобы я его боялась? Но как такое возможно…
Хотя мне бы очень хотелось видеть в нем не только титул и статус, но и просто мужчину. Позволит ли он когда-нибудь подойти к нему так близко? Папа же позволил маме. Но папа маму любил и любит…
– О чем задумалась? – спросила сонная мама, глядя на то, как я уставилась в стену, держа в руках чашку с чаем. Она запахнула легкий халат и уселась на табурет около меня. – Сваришь мне кофе? Ужасно хочу спать, – и зевнула.
– Что вы вчера с папой делали, что ты такая сонная?
– Ты точно хочешь это знать?
Я раздраженно охнула.
– Вы же старые!
– Ну спасибо! – обиделась мама и надула красивые губы. – А твой отец говорит, что я стала даже красивее.
– Папа – Мефистофель, его речи – яд. Напоминаю о талантах верховного демона, если ты позабыла.
– Это для других мои речи яд, а для любимой семьи я белый и пушистый, – сказал папа и чмокнул нас по очереди в макушки.
– Золотце, свари нам кофе.
Я хлебнула свой остывший напиток и поняла, что надо варить на три чашки. Подойдя к плите, я привычно достала баночку с кофе, турку и соль. Мне нравился именно такой вкус, а мои и не возражали, так что вскоре на столе источали вкусный аромат три чашки утреннего кофе.
– Люблю ваши земные привычки, – промурлыкал отец и с большим удовольствием принялся пить бодрящий напиток. На самом деле на демонов кофе не производил ровным счетом никакого эффекта допинга, но его вкус им очень нравился. А вот с некоторыми чаями дело обстояло иначе. Например, лаванда могла и заблокировать силу на короткий промежуток времени. Как и мята.
– А платье уже доставили? – всполошилась мама. Ничего себе они вчера с отцом отдохнули, что она даже забыла, что сама вчера встречала курьера от ателье, где мы его заказывали.
– Мам, – решила я напомнить очевидное, – вчера же ты доставку принимала.
– Ой, точно! Но я его не открывала и не смотрела, – сложила ладони мама и выразительно на меня посмотрела. – Пока не приехала наш мастер по красоте, давай его примерим?
– Хорошо, только чур не обсуждать мой фасон. Я его сама выбирала!
– На все согласна, – миролюбиво ответила мама и потащила меня в комнату, не дав допить кофе.
Оно висело на дверце платяного шкафа в черном чехле с красивой золотой печатью нашего семейного герба и пахло перцем. Я подошла и аккуратно сняла его, но чем больше я открывала само платье, тем тревожнее мне становилось. Я резко сдернула чехол и замерла с ним в руках.
Мама заговорила не сразу:
– Доченька, ты решила взять такой дизайн?
Мои руки разжались, и черная защитная ткань упала на пол.
Я беспокоилась, что мое целомудренное платье унизит Самаэля. Что ж, теперь мне не нужно было переживать об этом – оно унизит и его, и меня, и всю свадьбу, потому что такое рванье не наденет самая последняя шлюха Второго круга Ада.
