– А ну поехали обратно.
Вдвоем они объехали весь храм кругом. Высокие пилоны в форме вытянутой трапеции, медные ворота между ними, стены без единого прохода и видневшиеся за ними колонны, имитирующие пальмовые стволы. Строительство явно подходило к концу.
– Ничего тебя не удивляет?
Младший писец преданно смотрел на начальника.
– Ну, посмотри внимательней.
Нофри посмотрел на проплывающие мимо стены, выложенные желтым песчаником, затем огляделся вокруг, пожал плечами и вновь уставился на Хеви приготовившись услышать очередную мудрость.
Хеви нетерпеливо вздохнул, забыв, что и сам сообразил это совсем недавно, хоть и видел этот храм уже с год.
– Ну, прислушайся, если ничего не видишь.
Нофри вновь покрутил головой и даже, для верности, понюхал.
– Я ничего не слышу, господин Хеви.
– Вот то-то и оно, а ведь идет строительство.
– Ну, может там внутри?
– Может, может. А теперь припомни, видел ли ты здесь кого-нибудь из рабочих, когда возводились стены? Видел ли вообще хоть раз открытыми эти ворота?
Нофри задумался на некоторое время и по мере этого процесса глаза у него становились все больше и больше.
– Ой! – подвел он результат своих размышлений.
– Если не сказать чего побольше.
– Святой Осирис!
– А храм-то вот он.
– Господин Хеви! Да, как же это? Святое чудо?
– Ну, да чудесней и святее не бывает.
– А…а как же никто до сих пор этого не заметил? Растет, понимаешь, храм сам по себе из под земли, почти посреди Прекрасной Твердыни, а никто не замечает?
– Так человек устроен, Нофри, – он видит храм, назавтра его же видит, и через неделю видит, и глаз его отмечает, что храм растет, но разум его отмечает только этот факт, а что рабочих не видел он ни разу, это проскальзывает мимо, ибо его конкретно факт сей не касается.
– Так это и вправду вы считаете божественное чудо?
– Ну не такое уж чудное и если божественное, то так, слегка.
– Вы, господин Хеви, уже знаете ответ?
– Ты тоже его знаешь, только осознать не хочешь.
– Я?
– Ты, ты. Нофри, ну это же так просто.
– Не понимаю, как может быть простым божестве…
– Да подожди с богами! – в сердцах сказал Хеви. – Если храм растет, то?
– Что?
– То его кто-то строит, твою мать, которая была матерью баклана.
– Как это, ведь рабочих нет? – вытаращил глаза Нофри, не обратив внимания, на свое предполагаемое происхождение.
– Если не строят днем, то?
– То?
– Нофри ты пеликан тупой. – добродушно сказал Хеви. – Если храм не строят днем, значит его строят… ну!
– Ночью!
– Вот видишь – ключевое слово для разума твоего пеликаньего было – днем! И все сразу ясно стало, как светлым днем.
– О, боги, но кто же его строит!?
– А вот уже этого я не знаю. Но советую тебе забыть об этом и более не вспоминать, ибо если дальше сунуть нос в это отверстие, то можно с носом потерять и остальные части организма.
Когда огромный красный диск Атума готовился уйти в свой горизонт, чтобы назавтра возродиться в облике юного Хепри, Хеви начал готовиться к ночной прогулке.
Приготовил длинную веревку с узлами, привязал к ней медный крюк, повесил на шею ножны с кремневым ножом, предварительно проведя пальцем по краю лезвия. Пальцы ощутили легкие сколы вдоль режущей поверхности. Если таким ножом полоснуть кого по шкуре, то он сам впивается в тело и вдобавок разваливает широкую рану, отчего происходит обильное кровотечение, но если приложить его плоской поверхностью к ране, то он останавливает кровотечение. По крайней мере так считалось. Еще считалось, что подобный нож обеззараживает воду.
