Демоны Египта - страница 36

Еще Хеви надел на пальцы несколько колец с камнями отвращающими зло, пару оберегов в виде браслетов надел на запястье. Хеви хоть и был трезво мыслящим человеком, но считал, что соблюдение обычаев еще никому вреда не приносило.

А еще он твердо знал, что если таким оберегом кому-нибудь заехать с маху в нос или висок, то он, Хеви, обережется. А перстни можно использовать как кастет и, если перстнями ударить в личность, то уж тогда зло точно будет отвращено.

Напоследок засунул за пояс сзади два бумеранга и собрался выезжать, но тут на его сборы обратила внимание супруга.

– Куда вы, господин мой?

Супруга склонила чуть набок голову напоминая лису учуявшую суслика.

– Дорогая, я по долгу службы.

– Что за служба ночью?

– Так получилось.

– Плохо получилось.

– Нефру-та, иногда бывает такая необходимость.

– Не следует вам, господин мой, бродить ночами.

– Ты веришь в сказки?

– Это не сказки. Люди ходят днем. Ночь – время мертвых.

– Вот видишь – обереги отвращающие зло.

Но, тем не менее, Нефру-та прошла рядом с ослом за ворота и, когда Хеви обернулся перед поворотом, то она все еще стояла и смотрела ему вслед. Старший писец специально выехал засветло, чтобы сначала осмотреться, а не спотыкаться и шарахаться по кустам в темноте. И, как раз, когда он прикинул, что самое удачное место у задней стены, где растут кусты гибискусов и несколько тамарисков, лик Атума скрылся за горизонтом (пирамидой) Унаса, а следом и за своим горизонтом (тут уж за горизонтом). Ночь тут же запела свою песню голосами цикад, кузнечиков и сверчков.

Хеви с третьего раза зацепил на стене крюк и, ласково потрепав осла по ушам, полез на стену. Осторожно выглянув за краешек, он подтянулся, влез на стену и тут же лег, оглядываясь по сторонам. Пока все прошло без приключений.

Внизу, за оградой храма рос сад из разнообразных растений, начиная от кустарников и заканчивая финиковыми пальмами и смоковницами, одна из которых, кстати, росла прямо перед стеной, словно специально для того чтобы легче было спуститься вниз. Отлично, веревку можно не перекидывать.

Никакого движения внутри не наблюдалось и волей не волей надо было спускаться вниз, тем более что луна, торчавшая в аккурат посреди небосвода вверх рогами, набирала свет и нечего маячить на голой стене как морда бегемота среди лотосов священных.

Хеви прыгнул на ветку, с ловкостью обезьяны спустился вниз, и приник за кустами с бешено стучавшим сердцем.

А ничего и не произошло. Осторожно ступая, он направился к колоннам храма, светящимся в лунных лучах. Никакого движения, никакого строительства, не иначе как действительно храм создается божественным соизволением.

Вот и посмотрим хоть раз в жизни на божественное чудо. – с некоторой иронией, но, вполне серьезно, подумал Хеви.

Тем не менее сердце его стучало так, что его стук был слышен изо рта – а вдруг и вправду чудо!? Или что-нибудь похуже.

Но вот колонны приблизились и Хеви понял, почему вокруг такая тишина – храм был достроен. Таясь, он обошел его вокруг, с восхитительным и бодрящим чувством, что на него в любой момент может навалиться стадо павианов. Поэтому, когда на вершине храма кто-то всхлипнул и тоскливо заплакал, он чуть не кинулся обратно к стене. Но это был всего лишь сычик, которых по всей Прекрасной Твердыне великое множество.

Так, без особых приключений, он подошел к фасаду храма и, осторожно ступая босыми ногами по еще не успевшим остыть от дневного зноя плитам, вошел внутрь. Он шел меж колонн то скрываясь в тени, отбрасываемой ими, то выходя на свет, но отдавая предпочтение тени. Шел словно по каменному лесу. Хеви уже решил, что ничего он не увидит и не услышит, и что пора бы подумать о возвращении, тут справа открылся ход в подземную часть храма. Ступени уходили куда-то во тьму. И вот оттуда-то и услыхал он наконец-то звуки. Это были плач и стенания, какой-то жалобный вой. И на сей раз уж сычики, сычи, совы и филины здесь были ни при чем. Стенали люди испытывающие страдания.