– А что вы преподаете?
– Музыку. Ставка маленькая, разумеется. На жизнь не хватило бы. Но я иногда подменяю заболевших преподавателей по разным предметам. Мне добавляют часы к ставке, но все равно… А еще я руковожу местным хором. Сначала по протекции Лидии Степановны пошла туда аккомпаниатором, а теперь – руководитель. Но там тоже зарплата маленькая. Хотя если и там, и там считать, то мне вполне хватает. Вот только времени ни на что другое не остается.
– С убитой Сорокиной были знакомы?
Вика задумалась, а потом покачала головой:
– Только визуально. Ее сын Артем Сорокин мои уроки пропускал, но учитель физкультуры посоветовал мне не вызывать родителей и не ставить ему прогулы, потому что мальчик очень способный легкоатлет. И вообще Артем – очень замкнутый ребенок. Вероятно, то, что родители в разводе, на нем сказалось…
– Несчастный мальчик, – согласился Павел. – А вы с кем-то, кроме бывшего директора, из живущих на этой улице знакомы лично?
Вика вновь задумалась. Остановилась даже, но покачала головой и проговорила:
– А вот мы и пришли.
Она показала на крылечко перед дверью, над которой красовалась вывеска: «Кафе Романсеро».
– Хорошее название, – сказала Вика. – Только, к сожаленью, тут совсем другая музыка звучит. Испанских романсов мы не услышим.
– Я думаю, что просто заведение принадлежит некоему Романову, отсюда и название. Вроде местного ресторана «Мама Рома».
– Ой, а я и не подумала даже. На рынке тоже есть кафе, которое называется «Ромовая баба». Там хорошие пышки делают.
Они вошли внутрь кафе и направились к стойке.
– Выбирайте столик, – крикнула им буфетчица. – Официант к вам подойдет.
Буфетчица насухо протирала принесенные ей бокалы и стаканы и при это задумчиво смотрела на экран телевизора, где шла передача о пользе правильного питания.
Зал был пуст. Вика выбрала столик у окна.
– На чем мы остановились? – спросил Кудеяров.
– На романсеро, – прошептала девушка и смутилась.
Павел решил не напоминать о деле. Вика нравилась ему все больше и больше.
Подошла официантка, наверняка знакомая Гореловой, потому что подошедшая девушка вежливо поздоровалась с посетителем, а Вике кивнула:
– Привет!
– Мне капучино, – попросила Вика.
– А мне эспрессо, – заказал Кудеяров.
– А еще что? Есть пироги, пирожные.
Вика промолчала, но посмотрела на Павла.
– Есть очень свежие фисташковые пирожные, – предложила официантка.
Вика покачала головой, и Павел озвучил:
– Ничего больше.
Официантка отошла, а молодая учительница зажмурилась и прошептала:
– На самом деле так хочется.
– Девушка! – крикнул Павел официантке. – Два фисташковых, а потом еще четыре в пакетике с собой.
– Ужас какой! – испугалась Вика. – Четыре пирожных – это же смертельная доза сладкого.
– Ничего страшного. Мой прадедушка по материнской линии во времена нэпа учился в Ленинграде в морском военном училище. По его воспоминаниям, в одном кафе висело объявление, что каждый, кто съест двадцать пять пирожных, получит еще двадцать пять бесплатно и за съеденные может не платить. Мой предок решил накормить весь курс. Долго готовился. Пришел, но его хватило только на двенадцать….
– Какая прелесть! А мой прапрадедушка был историком. Должен был стать автором школьного учебника. Уже все написал и обратился в Академию наук, что пора вернуться к ломоносовскому пониманию истории, то есть отказаться от норманнской теории. Академики заклеймили его позором, лишили звания профессора. Его учебник вышел под редакцией другого человека. А дедушка поехал в холодные края…
