Читать онлайн Миша Мезень - Негодникоры

Дизайнер обложки Васильева Екатерина

ISBN 978-5-0055-3691-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Поэмы

Негодникоры

Запереть человека легко,

Как заставить бумагу вспыхнуть,

Посадить под замок существо,

И все в нем начинает дрыхнуть.

Дней и ночей не бывает без окон,

А без часов жизни нет и минутам,

Отсутствуют цели, когда нет дорог.

Как в пламя бумага – чел в стены окутан.

Бумага сгорает, и нету ее,

Остатки будут лишь миг стыть,

Запереть человека легко,

Но возможно ли снова выпереть?

Он сгорит, не останется чувств,

И сойдет на своей остановке с ума,

Мир не заметит, мир – это куст,

Человек-лепесточек упал.

Падать придется громко,

Без танцев и колыханий.

Лежать на траве одиноко,

Ждать, пока не завянет.

Но если разом пару лиц

запереть и оставить без света,

То помощью служит каждый лист,

И вместе они уже ветка.

Не дойдет коллектив до расстройства,

И продолжат те жить и мыслить,

Так в нашей истории троицу

В конце будет шанс выпереть.

Дом стоит, ему не жалко

комнат под любые надобны,

Трех героев случай запер,

Этаж третий, сектор западный.

Два брата-близнеца,

и одна их жена двугрудая.

Просто растили ее два отца

И мать одна ебанутая.

Пламя сильных перемен

захватило стойкий мир,

Чтобы выжить, будь не смел,

Будь заложником квартир.

Теснотою стены душат,

Потолок к себе не тянет,

Воют трое, эхо глушит,

Хорошо, у них дитя нет.

Ира, Виктор, Лось,

Сидят, стоят, кривляются,

Личностная приторность

в закрытках выражается.

День сурка. Какой по счету?

Сбился таймер, злился Лось.

Позабыл он, как давно тут

Проживанье началось.

День сурка. Сурок и Виктор.

Пушистый такой, оброс, да и рад,

Все грызет. Сопит он тихо.

По выходным просит тост и вина.

Ира-двугрудка устать не смогла.

День сурка. Счастлива, мужа ведь оба живых тут.

Быть в заточении – проблема не так велика,

Проблем нет вообще, замечательно лижут.

Какой-то день какого-то месяца

Виктор

Зуб даю! Вчера по траве

нагло и долго гулял силуэт.

Не могло померещиться мне!

Вот вам крест, родня, вот пируэт!

Наблюдал я за ним, пока грыз,

Ту еду, что жена мне клала в рот.

(Кричит в пустоту.)

ЭЙ! СИЛУЭТ! ПОКАЖИСЬ!

КАК ТЫ ВЫШЕЛ НА ТРАВКУ ЗА БОРТ?

(Снова к собеседникам.)

Как же он продержался?

Не погиб и ходил он без страха.

Тень его, словно форма для танца:

На траве все резвилась, как птаха.

То росла, то до уровня пня уменьшалась,

И бывало, как птица, летала,

И бежать, и резвиться старалась,

Но почему-то и ковыляла.

Но ведь столько свободы,

Зачем он так с ней поступал?

Ковылял не спеша по природе.

Я б по ней трое суток бежал.

Ира (перебивая Виктора).

Все на язык бегуны-добровольцы,

Но помнится мне наша жизнь вне квартиры:

Ты просто лежал, без какой-либо пользы,

И в ряд собирал на смартфоне сапфиры.

Виктор (удивленно выронив орех изо рта).

Что я слышу за чушь?

Ты точно уверена в буквах своих?

Раньше я и подумать не мог ничуть,

Что придется ТАК мир ценить.

Да, природы дары и придумки людей

я, как каждый из нас, юзал активно,

Кто ж мог представить себе, что теперь

я вдруг истоскуюсь по прежнему миру.

Как не знал, что нас всех запрут тут,

Ровно так же и мир не ценил я,

Расслаблялся и был не за труд крут,

А сейчас я б трудился под стрелами ливня!

Ну а тот силуэт послабленья давал,

Как возможно вообще допустить ковылянья?

Это если б тебя пригласили на бал,

(показывает пальцем на Иру)

А ты по привычке пришла б на свиданье.

Вчера видел его и сегодня пожду.

Может, кто-то другой, великан, лилипут,

Но придет. Это вам докажу.

Я уверен в себе! Даю зуб.

Лось

Для чего ты нас дуришь?

Близнец, мой брат, ну не смешно,

Там, за окном, нет ничего,

Там лишь пустоты, смерть и тишь.

Я ведь знаю, понимаю,

Мир устал, свернулся в кукиш,

И дары теперь не купишь,

Но что дальше? Я не знаю.

Знаю точно, смелость духа —

это сказка, и не больше,

И поэтому так глухо,

Просто сдаться людям проще.

Лично мне бы дал кто ключик

И сказал: «Иди гулять».

Я б вцепился в этот случай,

Сразу вышел б проверять.

Шагом буду резать воздух,

Только вслушайся:

(Еле, чуть ли не шепча, говорит, вытягивая каждую гласную.)

ПРО-ОГУ-УЛКА-А.

Я забыл, звучит как тот звук

асфальтно-пяточного стука.

Только если выйти нам,

То пропадут пути отхода,

Мир из себя нас выкинет,

Как раньше в нас погоду.

Все доживают в квартирах,

И больше не будет смены локаций,

Мне так же приятно, как противно,

Что лучшей из цивилизаций

Я частью был, но стою в завершении.

Я не воевал, но терплю пораженье.

(Подошел к Виктору.)

Ты помнишь? Я еще тогда

твердил, что сгубят не года,

Я был уверен, что всех нас

погубит массовый коллапс.

Брат, вспоминай же, я кричал,

Горой хотел на веки стать,

Чтоб мир меня атаковал,

Крепка ведь каменная стать.

(Отходит к стене.)

А кем остался я, скажите?

Слабейшим из-за страха из существ?

Вы кое-что понять должны, сожители:

Всем из-за страха жить стал страшен и конец.

(Обращается к Ире.)

Вот ты лет в 10 многого боялась?

Ира

О, да. Я до 12 подробностей не знала.

И потому хотела избежать. Боялась.

Лось (резко перебросил взгляд на Виктора).

А как ты трусил превратиться в мужа?

И сколько лет решался прыгнуть с парашютом?

Виктор

Ты знаешь сам,

ответ тебе не нужен,

Приходит час, и дружимся со днем,

Но покидаем утро.

Лось

Каждое утро меняется днем,

Но и он лишь этап для суток,

Все в итоге уходим мы в сон

С надеждой, что утро разбудит.

Страх с нашим разумом – кислая смесь,

В плен забирают все формы для мысли,

Вот почему мы, друзья, сидим здесь,

Вместо того, чтоб на улицу выйти.

Это все игра событий,

Кому в ней дело до финала?

Нам просто нужно встать и выйти,

Чтоб жизнь как мячик нас пинала.

Смерть как смех – всегда нежданно

И всегда сугубо субъективно.

(Посмотрел в окно.)

Как хочу я снять пижаму

И прилечь под струйку ливня.

Может, выйдем на лежанья?

Посмеемся и погибнем!

Виктор

Чем тебе в квартире этой

жизнь успела надоесть?

Мы втроем, она раздета,

(показывает на Иру)

Мир прекрасен? Это лесть.

Там, за стенами, тебя

непогода вмиг погубит,

Может, прав ты – все игра,

Вот игрушки только люди.

Ты понять одно не можешь,

Нет той жизни, что когда-то мы любили,

Довели ее до дрожи

И, как гада, пристрелили.

Люди довели и расшатали,

Люди добесили мир. Он плачет.

Началась у всех игра без правил —

Выживает тот, кто по траве не скачет.

Воздух кончился, и ждем мы возвращенья,

Так сказать, финального сезона.

(Встает у окна.)

«Мистер Мир, прошу Вас прощенья!

Очень хочется пожить еще вне дома».

Лось (перебивает):

Ты меня не слышишь, что ли?

Я про это и твержу же,

Что хочу хоть раз на волю,

Вместе с вами прочь наружу.

Ты скажи, она на что нам?

Жизнь в пыли вся и без смысла,

Самому-то не смешно, а?

Глянь, в кого ты превратился.

Сам себе ты стал ошейник,

Твой хозяин – толстый страх,

Ограничил все движенья,

Ты спростился, стих, ослаб.

Виктор (стоя все там же):

Я все слышу, камикадзе,

Ты отчаялся, готов уж,

Я до этого и так знал,

Что забрать всегда легко куш.

Но не только мы за дверью морщим

помидорки-лбы с гигантской мощью.

Все соседи-мировчане паникуют за окном,

Кипятя по сто раз чайник своим кипяченым лбом.

Пиздец нам всем! В ответ на это что ты?

Решил остаться без проблем,

убрать себя и все свои заботы?

Всегда успеть задуманное можно,

А наблюдать за деформацией и болью,

С надеждой хоть малюсенькой, хоть ложной,

такую жизнь прожить, считаю я, что стоит!

Пойми, я ранней смерти не боюсь,

Зачем бояться очевидной правды?

Но вот он я, я весь живу и льюсь

Большим потоком чувств, как с водопада.

И жить по принципу бобра:

Платиной тормозить в себе живое,

Я не хотел бы никогда

И не хочу, чтоб так было с тобою.

Я предлагаю заключить пари:

Кто дольше не уснет из нас двоих,

Тому подвластен будет миг.

Ну что, готов? На руку, жми!

(Протягивает правую руку Лосю.)

Лось

Я снов не видел сотни дней,

Как долго тут мы? Год? Полгода?

Давай же засыпай скорей,

А после выйдем на свободу.

(Жмет руку Виктору.)

На старт! Вниманье! Проиграй!

Твое пари – моя возможность.

Я знаю: ночью важен не фонарь,

Важна, скорее, осторожность.

Я сожму тебя, как губку,

Вылью ядовитый Fairy,

Но уж точно не засну тут,

Только если там, за дверью.

Летом, помнишь, было время:

В парках да на площадях

Мы шатались всю неделю,

Двое уличных щенят.

Усыпить ни глаз, ни мысль

я не мог ни на секунду,

Телом грязный, духом чистый,

Тех дорог щас навернул бы.

С тех времен осталось мало,

Больше стали мы с тобой,

Жизнь тогда за нас решала,

Кого сводить с какой судьбой.

Ну а в комнате без флоры

разве есть судьбы начало?

(Начинает кричать, прыгать, кувыркаться.)

Ничего нет! Только шторы!

Как пластинку зажевало!

Дальше будет только так же!

День сурка! День лампы сальной!

Был и будет самым важным

только день финальный!

Даже сход с ума не сможет

нам помочь обрушить стены!

Даже самый острый ножик

ничего не может сделать!

Безызвестность? Чушь, отмазка,

Все известно, на конце мы,

Поглотила серой краской

безытоговость дилеммы!

Нужен шаг, большой и крайний,

Вера в жизнь – эффект плацебо;

Жизнь загадкой скрытых знаний

держит всех нас под прицелом!

(Успокаивается.)

Виноват, отчаяние лезет,

Я его скрутить не в силах,

Потому случайный трепет

Весь на вас вдруг испустил я.

Свою жизнь я там оставил,

В вечно бурном резвом мире,

Все мы вынуждены с вами

без желанья жить в квартире.

Это ясно мне, я в теме,

Песнь закрытых окон спета,

Но утратил все хотенья,

Когда лишился интернета.

Я свой ум отдал смартфону,

И теперь мне с вами скучно,

Ваши речи мне знакомы,

Но все слышу я поштучно!

Мне ясны ваши мотивы:

Жизнь продлить как можно дольше,

И на струнах сладкой лиры,

Отыграть вовсю life-площадь.

Но без ума и без игрушки,

День для меня – томлений ад,

И не нужны кровать и кружки,

И не живы жена и брат.

Я лежу, окутан блядской ленью,

Я как пятая стена, но существо,

А в окне мертво все, я не верю,

Что наша жизнь куда-то там течет.

Ира (заваривает кофе).

Вижу, вы, мужья, устали,

Да, беседы тяжкий труд,

И поэтому мы с вами

кофе выпьем прямо тут.

Возле рамы, вид дающей,

Будем ждать пробежчика,

Появленья ждем всех пуще,

Ведь было нам обещано.

Лось (глядя на Виктора).

Что ж, пождем, ведь зуб давал

брат мой, как мужчина,

Ира, завари-ка нам

два крепких капучино.

Виктор

Я уж долго гляжу, выжидаю момента,

Чтобы вам показать на того бегуна,

И не верится мне, что почудилось это,

Точно был он зеленого частью сукна.

Посмотри, как там красиво,

Травы шепчут на своем,

С ними небо говорило

каждым прошлым нашим днем.

Кожу сжечь и глазки вывернуть,

Я помню, солнце нам хотело,

Но чтоб нырнуть и вынырнуть —

Мы шли навстречу смело.

Я мечтаю о глухих закатах

И хочу в лесу опять пинать грибы,

Я – свидетель звездопада,

Я хочу в глаза втирать полынь.

В море, бьющем по ногам,

Смеяться сколько будет мощи,

Блуждать по пьяным тем лесам

и вечно трезвым рощам.

Любить природу, как себя,

Мой долг: она меня терпела,

Когда играл я с ней в бильярд

своим округлым телом.

И вот теперь осталось мне

себя любить и вас в придачу.

Кошмар! Все происходит как во сне,

Я что, попал на телепередачу?

(Уставился в окно.)

«Шоу Трумена без персонажей?

Пожалуйста, скажите, где тут выйти?

Я быть готов игрушкой Вашей?

Но вы природу мне верните!»

(Под кустом, напротив окна, начинается движение.)

Куст! Смотри быстрей на куст,

Бегом к окну, все началось.

Нам покажись, ведь ты не трус.

Смотри, смотри быстрее, Лось!

Шевеленье – жизни признак,

Жить и мы с тобой хотели,

Посмотри на куст капризный,

Каждый лист в нем бунт затеял.

Кто же за щитом природы:

Человек, звереныш, бог?

Кто решил себя угробить,

Но пожить немного смог?

Может, мир природы ожил,

И мы зря навек в квартирах

запыляем свежесть кожи?

Нужно выяснить, что с миром!

Как проверить? Через смелость,

Вперед

Читать онлайн Миша Мезень - Негодникоры

Похожие книги