Премьер-министр остановился напротив Габбинза. Генерал невольно выпрямил спину.
– Спецоперацию поручаю вам, Колин. Вы должны будете лично подобрать проверенных бойцов, которым предстоит высадиться в тылу противника, недалеко от Минска. Ориентировочная дата высадки – конец июня этого года. Так что времени у вас вполне достаточно. По всем вопросам обращайтесь непосредственно ко мне. И да поможет нам Бог!
Мензис подался вперед.
– С вашего позволения, сэр, я немедленно извещу белорусскую сторону о нашем согласии.
– Извещайте, – величественно кивнул Черчилль.
Погода в Берлине выдалась отвратительной – с неба, плотно укрытого серыми облаками, то и дело сочился мелкий, противный дождь. Но жители немецкой столицы давно уже радовались любому ненастью. Это означало, что сегодня налета англо-американской авиации не предвидится.
Рейхсминистр оккупированных восточных территорий обергруппенфюрер СА Альфред Розенберг был погружен в невеселые мысли. По мере того как германские войска покидали захваченные в начале войны чужие земли, компетенция его ведомства неизбежно сужалась. К тому же нацистские руководители на местах нередко вели себя довольно строптиво, предпочитая решать вопросы с Гиммлером, а не с ним, Розенбергом. «Неужели настанет тот час, когда под моим началом совсем ничего не останется?» – подумал Розенберг и сам ужаснулся своим раздумьям.
Огромным усилием воли он заставил себя вернуться к реальности. Он сидел в небольшом уютном кабинете, на круглом столе дымились чашечки с настоящим кофе. Серое, наводящее тоску небо скрывали плотные шторы на окнах. На Розенберге был двубортный коричневый мундир с петлицами рейхсляйтера – высшее звание в партийной иерархии нацистской Германии, которое имели только 24 человека. Рядом с Розенбергом сидели статс-секретарь министерства Готтлоб Бергер, в сером мундире со знаками различия обергруппенфюрера СС, и его заместитель, курировавший рейхскомиссариат «Остланд», оберштурмбаннфюрер СС Петер Кляйст. Напротив нацистских функционеров сидел невысокий худощавый мужчина лет тридцати пяти, в скромном темном костюме довоенного покроя. Это был представитель Белорусской Центральной Рады, Михась Супрун.
– О чем мы с вами говорили, герр Супрун?.. Ах да… – продолжил Розенберг. – Так вот, я хочу подчеркнуть, что фюрер высоко ценит усилия белорусского народа в борьбе с большевизмом. Именно этим объясняется тот факт, что 25 февраля из состава рейхскомиссариата «Украина» были выделены четыре района, а из состава генерального округа «Литва» – Вильно. Все они вошли в состав Белоруссии… Кроме того, в самое ближайшее время фюрер намерен выделить генеральный округ «Вайсрутениен» из состава рейхскомиссариата «Остланд». Вы больше не будете подчинены Риге, где сидит этот надутый индюк Лозе. – Розенберг поморщился, не скрывая раздражения, – глава «Остланда» Лозе относился к нему крайне пренебрежительно. – Белорусы будут сами решать стоящие перед ними проблемы и задачи.
– Естественно, под чутким руководством группенфюрера СС Готтберга, – вставил Кляйст.
– И с подчинением непосредственно мне, – договорил Розенберг.
Худощавый мужчина застенчиво кивнул и проговорил по-немецки:
– От лица свободных белорусов я благодарю вас, господин рейхсминистр, за добрые новости и теплый прием. Будьте уверены, что наша страна и впредь будет отстаивать идеи великого фюрера.
