Юноши тяжело дышали.
– Все кончено, – тихо произнес старейшина.
Юноши заметили легкие раны, что остались на их телах. Но как зверь нанес их? Почему не почувствовали боли? Они бы не смогли ответить на эти вопросы.
– Скажите, учитель, – спросил один из юношей, – как вы узнали о тех ударах копья, что мы нанесли хищнику? Это было предопределено? Или вы управляли судьбой?
– А что есть судьба?
В ответ охотники растерянно пожали плечами.
– Что есть судьба? – настойчиво спросил старейшина. – Судьба – это там, где я не могу, где я не сумею ничего исправить. Каждый человек смертен, он не избежит этого. Вот это мы и называем судьбой. Ответьте себе на вопрос: могли мы убить одержимого Хаосом? Могли два человек в смертельной схватке с хищником выйти победителями? Я скажу: и да, и нет. Там, где вы были несколько мгновений назад, идет грань между «я могу» и «судьбой». Величие каждого человека не в том, чтобы следовать судьбе или самому творить ее. Величие в том, чтобы пройти по той грани, разделяющей судьбу и волю людей, скользнуть по лезвию жизни.
Старейшина устало сел перед звериной тушей. Старик, посмотрев в застывшие глаза хищника, облегченно выдохнул:
– Теперь это наше место. Хаос отступил, но он не дремлет. Я чувствую времени у меня мало, и смерть моя ближе, чем вы думаете.
– Как! – удивились юноши. – Разве вы не вернетесь в селение, когда передадите нам весь опыт?
– Вы слишком наивны для своего возраста. Неужели подумали, что я собирался вернуться? В моих-то годах. Я не обманул старейшин рода, они все поняли и без слов, они ведали, что так и случится. Обсуждая вас на совете, я прочитал в их взглядах понимание и соучастие. Предводители племени молчаливо разрешили мне быть с вами до самого конца.
Юноши испытали смешанные чувства. Они были рады и тоже время неловкость, ощущение вины сковали их речь. Наконец, один из них спросил:
– Учитель, что значили ваши недавние слова о пленнике тьмы?
– Ну-у. – Старейшина улыбнулся. – Надо развести костер и я расскажу вам одну историю о Прекрасноалом, жившем на звезде.
Их двое на краешке вселенной.
Они на нити между Да и Нет.
Окутаны тайной сокровенной,
Где смертна Тьма и бесконечен Свет.
Ручей нес тихую песню, журча и переливаясь мелодией, как тысячи колокольчиков. Он бледно-голубой лентой начинал путь в горах у нижних границ снежных шапок. Тонкие струи, шепча, прокладывали дорогу из-под толстого слоя фирна до небольшого озера. Оно было прозрачным и не глубоким.
Солнечные лучи, едва пробиваясь сквозь листву, переплетались с песней ручья. Казалось, не вода, а свет стекает по выточенному водой желобу. Камень влажно поблескивал.
Здесь всегда приятно отдохнуть. Забыть ненадолго о том, что сопровождало, и будет сопровождать тебя сквозь время. В полдень деревья хранили утреннюю прохладу. Можно присесть на камень, лежащий в тени. Их было много по берегу водоема.
Сатх, прижав колени к груди и обхватив их руками, сидел на камне. Он сосредоточенно всматривался в течение ручья, слушая журчанье, следил за игрой света, и ум Сатха витал где-то. Так проходило каждое утро. Он пытался уловить в этом что-то родное и близкое. Он полагал, тот сон или фантазию о старейшине и двух юношах явью. Да, это было когда-то. С чего такая уверенность? Он бы не ответил на вопрос.
Сатх, сбросив оцепенение, вспомнил, что его ждут дома. Встал и быстро покинул это место. И все ж печально было оставлять озеро, словно бросаешь друга.
