– Заходите.
Кабинет главного врача роддома. За столом – грузный мужчина лет сорока пяти, в белом халате, шапочке, в очках. Встает, подходит к Градову, протягивает руку:
– Тимофеев Юрий Сергеевич, главный врач.
– Градов Виктор… Евгеньевич… Не понимаю, в чем дело, почему меня к вам привели? – встревожено смотрит на него юноша.
– Видишь ли… Можно на «ты», я тебе ведь в отцы гожусь? – спрашивает врач.
Градов лишь молча кивает в ответ.
– Садись. Куришь?
– Нет, – неуверенно произносит Виктор.
– И правильно делаешь. Тогда выпей, – главный протягивает Виктору мензурку со светлой жидкостью.
– Что это? – удивляется Градов.
– Валокордин. Сердечные капли, – объясняет главврач.
Виктор пьет, а главный, сняв вмиг запотевшие очки, вытирает их платком:
– Ну, словом… ночью твоя Лида скончалась. И ребенок тоже. У тебя был сын… У него пуповина намоталась на шейку, родился уже синий. Пытались оживить его, проглядели кровотечение у девчонки. Она потеряла сознание. Сердце слабенькое, остановилось. Вызвали бригаду реаниматоров из «Скорой» на подмогу, меня… Бились часа три, но… Прости ты нас, сынок…
Главный обнимает Виктора, берет из его рук сетку с продуктами, ставит ее на стол, усаживает еще не до конца осознавшего все юношу в кресло.
– Где они? – спрашивает Виктор, глядя мимо врача.
– У нас морга как такового нет, есть одна холодная комната для таких случаев, они там, мы тебя ждали, без тебя не стали перевозить в судмедэкспертизу, – объясняет Тимофеев.
– Зачем в судмедэкспертизу? – ужасается Градов.
– Так положено, смерть внезапная, будет уголовное дело, прокуратура разберется, кто виноват, – пожимает плечами главный.
– Какая теперь разница, кто виноват, их-то нет… Я не дам вскрывать Лиду и сына тоже… Я хочу их видеть! – требует Виктор.
– Ладно, пойдем. Только подожди, выпей еще! – настаивает врач.
Главный наливает в стакан теперь уже коньяк, протягивает Виктору:
– Пей, пей! Поверь уж мне сынок, помогает!
Они идут по коридору. У одной из дверей без таблички останавливаются, главный врач пропускает Виктора вперед, входит вместе с ним. На высоком столе накрытое простынею женское тело. Главврач проходит вперед, открывает простынь. Застывшее, бледное лицо Лиды. На теле многочисленные следы от уколов и электростимулятора. У левой груди, на руке – тельце младенца. Виктор опускается на колени перед ними, обнимает Лиду, младенца, шепчет:
– Прости меня, Лидушка…
