– Танюша, если ты завтра так напишешь в действительности, тебя выгонят из школы! – изумился Градов.
– Не выгонят, не посмеют, – махнула рукой Таня.
– Почему?
– У меня мама в ЦК работает. Шеф-поваром Первого секретаря.
– Ясно… – медленно произнес Градов и как-то по-особенному посмотрел на девушку:
– Ты не станешь меня осуждать? Я еще Тебя хочу…
– Сегодня я согласна до бесконечности… Идем в ванную комнату…
Несколько минут спустя он поцеловал ее мокрые губы и лицо:
– Спасибо, любимая!
– Ты всегда будешь благодарить меня за это? – удивилась Таня.
– Всегда, любимая…
Вылезли из ванны, растерли друг друга полотенцами, Таня ушла к себе в комнату. Вернулась она, одетая в точно такой же наряд, как утром, только светло-розового цвета.
– Мой милый, не пора ли нам пообедать? – спросила Таня.
– Я думаю, пора! – охотно ответил Градов, потирая ладони друг о друга.
– Тогда на кухню, у нас там полный холодильник вчерашних запасов, надо все только хорошенько разогреть и поставить на стол. Но ты вчера доказал мне свою профессиональность как повара, так что голод нам в обозримом будущем не грозит! – засмеялась Таня.
Они отправились на кухню и принялись дружно накрывать обед. Через десяток минут на столике располагался аппетитный натюрморт. В центре вновь возвышалась бутылка «Наполеона».
– Виточка, твоя очередь произносить тост! – напомнила ему Таня.
Градов наполнил их рюмки. Протянул одну Тане. Поднял свою. Несколько секунд молча смотрел на свою подругу.
– Честно говоря, Таня, я даже не знаю, как правильно назвать то, чем мы сегодня занимаемся. Скорее всего, это просто сумасшествие, затмение какое-то. Но мне хорошо в этом сумасшествии, я горю от твоих лучей, обжигаюсь тобою и не хочу остывать! За наш сегодняшний огонь! Пусть он никогда не угасает!
Они чокнулись и выпили залпом. Дружно налегли на еду.
– Витя, какое у тебя самое любимое блюдо? – жуя, спросила девушка.
– Я очень непривередлив в еде. Ем почти все подряд. Самое любимое, пожалуй, то, что сегодня на столе – куры, плов. Очень люблю пельмени, манты, самсу, словом, узбекскую кухню. Ужасный сластена. Обожаю все печеное, конфеты. – Виктор перечислил все свои вкусовые пристрастия.
– Посмотри, как удивительно совпадают наши вкусы! Я ведь до жути люблю тоже самое! У меня есть тост, наливай! – хозяйка пододвинула бутылку. Градов усвоил, что Тане возражать не стоит, да и рюмки были маленькими, поэтому он разлил еще коньяку.
– Есть еще одно определение любви. Говорят, когда-то Бог разделил людей на две половинки, мужчину и женщину. И с тех пор люди ищут свои половинки. Мне бы очень хотелось, чтобы наши половинки подошли друг другу! Выпьем за это!
Они выпили. За чаем с конфетами Градов вдруг спросил Таню:
– Таня, а если завтра тебе попадется любовь не в «Войне и мире», а в «Анне Карениной», что тогда напишешь?
– Про Анну Каренину? Пожалуйста.
И Таня начала с ходу импровизировать:
«Некоторые мои одноклассники называют Анну Каренину из одноименного романа Л.Н.Толстого шлюхой. Грубо, скажете вы. Но вспомним, что сам Лев Николаевич свою любимую героиню Наташу Ростову называл ничуть не лучше – самкой. Да, именно так, откройте Х главу первой части эпилога: „Видна была одна сильная, красивая и плодовитая самка“. Наталье повезло. Она нашла свое счастье в браке с Пьером Безуховым. Не повезло Анне. Если руководствоваться определением древних индийцев о сумме трех влечений, дающих в итоге любовь, то, мне кажется, что ее муж Каренин давал Анне к моменту ее встречи с Вронским только влечение ума. Анна его уважала как мужа и отца своего ребенка. Но старый Каренин перестал давать ей влечение тела (а, на мой взгляд, вряд ли когда-то и давал жене такое влечение, скорее, оба просто исполняли супружеский долг, ложась в постель). Вот почему Анна обратила внимание на гораздо более молодого Вронского. Бравый офицер стал ее любовником. И, живи Анна по законам своего общества, ничего бы страшного не произошло: она бы успешно сочетала мужа и любовника, как это делали тогда многие, а сегодня абсолютное большинство женщин. Но Анна просто заблудилась в трех соснах: муже, любовнике и сыне. Кроме влечения тела, Вронский не был способен дать Анне ничего. Поэтому, осознав, что она причиняет горе сразу трем мужчинам, включая сына, Анна предпочла трагический финал. Осуждаю ли я ее? Нет, я ее понимаю. Но на ее месте никогда бы не стала лишать себя жизни. Не знаю, как бы я поступила, у меня еще очень мало жизненного опыта, пока я еще не замужем. Но, если муж перестанет меня в чем-то удовлетворять, я, скорее всего, заведу себе любовника. И сама признаюсь об этом мужу…»
