– Мам, хватит прикалываться. Я тебе говорил, что он очень даже худой.
– Вот пусть приедет, тогда и посмотрим, какой он худой. В Америке все толстые. А кто не толстый – тот в Голливуде снимается в главных ролях. И что он нашел в этих американцах? – подмигнув, спросила тетя Таня у Ивана.
– Ой, не знаю, – в тон ей ответил Ваня. – Я, лично, нашел в Джоне возможность получить аутентичную американскую кока-колу.
Друзья по очереди чмокнули тетечку Таню в лоб и ушли.
– Ох, это ж еще надо убрать в квартире и кетчуп купить! – всполошилась она, мельком глянув в зеркало на свою новую стрижку цвета шампанского.
Напевая под нос «Красота твоя с ума меня свела!», тетечка Таня принялась за дела.
Не успели друзья выйти во двор, как пожилая соседка Максима Клавдия Семеновна окликнула его из окна своей квартиры на первом этаже.
– Максимка, дорогой, ау! Беда у меня – телевизор испортился!
– Здрасьте, бабушка Клава! А он у вас к электрической розетке подключен? В прошлый раз…
– Ой, голуба моя, не вспоминай – вот я опозорилась! Нет-нет, на этот раз, правда, сломался. Все каналы целый день этого… ну, как там его, забыла… ну, этого черного юмориста-хулигана показывают. Телевизор, небось, старый уже стал… Прям как я.
– Бабуля Клава, вы не старая, а мудрая, – ответил молодой ученый.
– Ты всегда найдешь, как подбодрить, Максим! А скажи, сколько стоит новый телик?
– Лучше я сейчас зайду к вам и разберусь.
Ваня, который считал, что сейчас не самое лучшее время играть в Тимура и его команду, съехидничал:
– Максим, по ходу, холодильник тоже посмотри. Он все время кефир прокисший показывает!
Но Максим уже был в подъезде.
Забравшись в машину и включив радио, Ваня начал артистично подпевать Вере Брежневой и занимался этим без перерыва до самого возвращения Макса.
– Вань, прикинь, батарейки от пульта сели, и телевизор все время ТНТ показывал, – сказал его друг, усаживаясь на пассажирское сидение. – А тот «черный» – это Миша Галустян, оказывается!
– Я с чего-то решил, что бабуля про негра говорит. Ну, как сейчас в США принято: белый, черный.
– Нет, сейчас и это уже неполиткорректно! Надо говорить: американец африканского происхождения или арабского, например.
– В вопросах толерантности надо особенно тщательно следить за модой, – вздохнул Ваня. – Кстати, тебе памятник ставить надо. Ты же бабульке пенсию спас!
Едва зарокотал двигатель автомобиля, как в окно машины постучала плачущая семилетняя Ира из соседнего подъезда.
– Дядя Максим!
Максим опустил окно.
– Что случилось, Ирочка?
– Мы с Петей в маму и папу играли, и он меня курицей обозвал.
Макс бросил на друга осторожный взгляд. Ваня нахмурился.
– Вань, я сейчас. Прости…
– Максим, подумай, кто важнее – Джон или воспитательная работа с петухом?
Максим состроил виноватую рожицу и вышел из машины.
Петя сидел на лавочке, играя во что-то увлекательное на своем телефоне. Ира села с ним рядом и выжидательно глянула на Макса.
– Петь, давай договоримся, что ты больше не будешь обижать Иру и называть ее курицей, – сказал Максим.
Мальчишка поднял небесно-голубые очи.
– Я не знаю, с чего она обиделась, – ответил он. – Мой папа так все время маму называет. Я думал, что это комплимент – в кино я видел кур, они симпатичные. И полезные в хозяйстве. Если бы я хотел обидеть Иру, я б ее крысой или лахудрой назвал! Кстати, дядя Максим, ты подаришь мне мышку?
– Подарю, если тебе мама разрешит в доме грызунов держать! – Максим обратился к Ирочке: – Ты поняла? Петя не хотел тебя обидеть.
