– То и значит, – пожал плечами Каримов. – Образцы уже у химиков. Обещали к завтрашнему дню выяснить. Если, конечно, мы на Станции не найдем ответа на этот вопрос. Они ведь делали те же самые анализы.
– А с водой что?
– Да ничего. Вода практически дистиллированная. Есть небольшая примесь солей магния, кальция и цинка. И опять какое-то неизвестное органическое соединение.
Группа А тем временем обогнула южный полюс Станции и вышла на финишную прямую. Как по заказу ослаб ливень и через небольшой просвет в тучах Станцию осветили нежные желто-розовые лучи молодого солнца планеты Дендрариум.
– Видим выход «Семь», – отрапортовал в наушнике капитан. – Признаков инопланетной активности нет. В пятнадцати метрах от входа нарубленная кипа листьев неизвестного растения. Судя по виду, лежит тут довольно давно.
– Капитан, у входа стоит контейнер, – заговорил Иванов. – Начинаем дистанционный осмотр.
В рубке «Чип и Дейла» повисло напряженное молчание. Ратников и сам не заметил как впился ногтями в подлокотник кресла. Почему-то его до ужаса пугала пустая станция с открытой дверью под проливным дождем.
– Признаков взрывчатки нет, – доложил Иванов. – Можно вскрывать.
Один из спецназовцев отделился от группы и без всякого труда открыл небольшой пластиковый ящик, стоящий посредине площадки перед выходом. Внутри лежали пробы воды и почвы, датированные двенадцатым апреля.
– Пробы взяты за день до сигнала бедствия, – сказал Ворон. – Занесем их на Станцию и изучим после. Ратников, пометьте.
– Да, капитан.
– Внутри шлюза чисто, – снова подал голос Иванов. – Все сенсоры молчат. Воды только, мать ее, по колено натекло.
– Заходим на Станцию. Два дрона оставить снаружи, два – за нами внутрь.
В шлюзе было темно. Спецназовцы включили мощные прожекторы на своих винтовках. Холодный белый свет охватил металлические стены шлюза, вытянувшиеся внутрь станции на добрых полтора десятка метров, и прозрачную воду на полу, доходящую до колен скафандра. В конце виднелся слабый свет коридора.
– Маать, закоротило проводку, – тихо ругался Иванов. – Шлюз открыт, можем заходить.
Хлюпая водой, группа А миновала шлюз и на пороге Станции едва не растоптала труп.
– Костюм техника, – бесстрастно откомментировал капитан после короткого осмотра. – Умер довольно давно, но здесь жарко и влажно, так что разложение быстрое. Оттащите труп в сторону.
Один из спецназовцев убрал тело с прохода, и группа двинулась дальше. В коридорах горел приглушенный свет, такой обычно включают в ночное время для экономии энергии. Шаги тяжелых металлических ботинок и скрип экзоскелетов гулко разносился по пустой мертвой Станции.
– Движемся по главному коридору, – отчитался Ворон. – Никаких следов активности экипажа. До рубки пятьдесят метров. Иванов, что по сканерам?
– Тишина, капитан. Либо они все мертвы, либо ушли в лес.
– Тут это одно и тоже, – угрюмо пробурчал капитан.
От этой фразы Ратникова продрал мороз по коже. Егор мельком взглянул на связиста, тот сидел белый как мел и нервно теребил липучку на рукаве куртки. Тон капитана не сулил ничего хорошего.
– Входим в рубку… Мать честная!
Можно было бы предположить, что здесь прошел торнадо или цунами. Вывороченные из креплений кресла, побитые невесть чем супер прочные кварцевые экраны, на полу валялись обрывки бумаги, осколки стекла и пластика. У центрального большого экрана, на котором крупным планом колыхался под ливнем жутковатый чужой лес, стояло единственное уцелевшее кресло. С подлокотника свисала окровавленная рука с пистолетом.
