– Уж не собираешься ли ты убирать эту каменюку в холодильник?
– Именно. Или ты можешь предложить другое место для быстрого охлаждения чипстоуна? Пускай немного остынет. У этой допотопной системы есть существенный недостаток – в процессе своей работы камень слишком быстро нагревается. В районах крайнего Севера это большого значения не имело, но здесь время от времени приходится его охлаждать.
– И нам тут сидеть и тупо ждать, пока он будет прохлаждаться? У нас не крайний Север, но и далеко не юг. Открой окно, положи свой чипстоун на сквознячок, и пусть себе охлаждается естественным образом. А мы воспользуемся моментом и покурим, не выходя на балкон. Ты же не проти? Давай-давай, тащи его к окну. – Никита вытащил пачку «Salem» с ментолом.
Немного подумав, Алекс аккуратно водрузил булыжник на подоконник, подперев с двух сторон старыми журналами.
Дальше всё происходило быстро, как в ускоренном кино. Зазвонил телефон, и Полуэкт бросился в прихожую. Алекс ушёл следом за ним, а Никита, улучив момент, вытащил свою заветную фляжку. В это же время снизу раздался звонкий женский смех и весёлые голоса. Кто-то во дворе стал скандировать: «Ни-ки-та! Ни-ки-та!»
Никита подбежал к окну и раскрыл вторую створку.
– Ивонна, радость моя, я здесь!
Он замахал рукой и высунулся в окно, случайно задев при этом чипстоун. Камень слегка качнулся, потом неожиданно повернулся вокруг своей оси и начал медленно скатываться с подоконника наружу. Никита хотел его придержать, но мешала фляжка. Пока он дрожащими руками пытался спрятать фляжку в карман, булыжник перекатился на край подоконника, и все попытки его удержать ни чему не привели – камень выскользнул и рук, на секунду замер, словно размышляя что делать дальше, и медленно скатился во двор. Внизу за окном послышался глухой удар, вслед за которым последовало чьё-то короткое ругательство.
– Что тут случилось? – в комнату вернулись Алексом с Полуэктом и тревожно уставились на побледневшего Никиту. Он стоял у окна, боясь пошевелиться, и испуганно вращал глазами.
– Каменюка… – осипшим голосом произнёс он.
Алекс всё понял и пулей бросился к окну. Расколотый на несколько частей чипстоун валялся на асфальте, а вокруг него толпилась ребятня, сбежавшаяся со всех сторон и пенсионеры-доминошники, оставившие недоигранную партию. Все шумно обсуждали последствия падения и поглядывали вверх. Буквально в нескольких сантиметрах от свалившегося камня стояла никитосовская Ласточка, и только чудо спасло её капот от гарантированной вмятины.
Рядом с машиной стоял Фагот и незнакомая экстравагантная девица в сапогах-чулках, яркой красной курточке и длинных кожаных перчатках. Одной рукой она придерживала крохотную желтую шляпку, а другой рукой указывала на окно ковалёвской квартиры и что-то весело щебетала нахмурившемуся Фаготу.
– Слава Богу, – облегчённо вздохнул Алекс. – Обошлось без жертв. А могло кому-то и прилететь. Как же так, Никитосище?
– Извини… – промямлил Никита. – Ну извини, старик. Бес попутал…
Полуэкт тоже выглянул в окно.
– Если бы тебя бес попутал, твоя Ласточка стояла бы сейчас с помятым крылом или разбитой фарой. Людей под окном не было, так что Алекс прав – слава Богу. – Высунувшись поглубже, он деловито распорядился: – Фагот, постереги булыжник, сейчас спущусь.
