, чтобы он сейчас же пришёл домой. Она могла требовать, чтобы он отвёз её к врачу в поликлинику сейчас же. Её не интересовало, может ли он уйти с работы, на «ходу» ли его машина. Она хочет – и всё! И никто не смел отказать ей в выполнении её требования: она всем внушила, что больна, жить ей осталось недолго, поэтому, они должны уважать её капризы, требования. Если чувствовала, что не сможет заставить кого-то выполнить её требование, устраивала истерику. Тогда, уже приходилось вызывать «Скорую помощь». Но, так как она не разрешала врачам оказывать ей помощь (отказывалась от укола), то, со временем, и эта служба отказалась с ней взаимодействовать. Таким образом, все старались сбежать от неё. Сына она однажды заставила нести её на руках на четвёртый этаж – ей понадобилось проконсультироваться с каким-то врачом. Но, если она решила съездить на консультацию к какому-либо врачу, который отказался посетить её на дому, она бодро вставала, сама одевалась, спускалась на лифте, доходила до машины, садилась в неё, самостоятельно доходила до кабинета врача в поликлинике, давала врачу информацию о своём «плохом» состоянии, выслушивала рекомендации врача, оставалась недовольной, выходя из кабинета врача, громко хлопала дверью, и возвращалась домой. Откуда она, «слабая», «немощная», «умирающая» брала силы на этот «поход»? Но, её об этом спрашивать не стоило – она устраивала истерику. И, так было всегда, когда я или кто-то подлавливал её на противоречии в её словах, поведении. Валерия издевалась над всеми – поэтому, никто и не верил, что у неё что-то болит. Мало того, и врачи, и домочадцы, и знакомые старались избегать общения с ней. Единственный человек, который остался при ней, был её муж. Он ходил в магазины, на рынок, готовил еду, прибирал в квартире, стирал, мыл полы. Валерия его откровенно ненавидела. А он всё терпел, хотя, время от времени, «огрызался». Когда я спрашивала её о семейной жизни, она говорила, что разговаривать об этом не хочет. Для того, чтобы понять причины её состояния, понять, почему она четыре года назад перестала выходить из дому, мне необходима была информация. Но, Валерия мне ни о чём не рассказывала. Общаясь с ней, я поняла, что она не уважает ни одного человека. Всех знакомых, врачей она считала «недалёкими». Было видно, что она ставит себя выше них по интеллекту и, скорее всего, по личностным качествам тоже. Она говорила о том, что детство её прошло в любви, у них была очень дружная и счастливая семья. Я могла только усомниться в этом: слышала, как она разговаривала по телефону с сестрой, знала её мнение о сестре: она живёт одна, никогда не выходила замуж, потому, что у неё «ужасный, неуживчивый характер». Валерия говорила, что верит в Бога. В этом я тоже сомневалась: ведь, Бог – это любовь. А, за время общения с ней, я смогла убедиться: она не любит никого, кого-то – не уважает, а кого-то – ненавидит. На каком-то этапе нашего общения я стала говорить ей, что человек – неделимая материально-энергетически-информационная целостность с «другими». Именно, «другие» удовлетворяют материальные, энергетические, информационные цели человека. Именно, «другие» дают энергию и знания для выполнения дел. Именно, «другие» готовят еду. Одежду и обувь, изготовленную «другими», она носит. «Другие» заряжают положительными или отрицательными эмоциями.
