— Какого черта ты делаешь, — наконец, нашлась девушка. — Верни мой телефон!
— Да ладно, тебе понравится. Подними моральный дух борцу учебного фронта.
Лида зло дернулась в его руках и уперлась прямо в моральный дух, который у этого ловеласа, кажется, никогда не падает.
— Твой моральный дух хрен уронишь.
— Сочту за комплимент, деревенщина, — наклонился и вдохнул приятный запах корицы и дерева.— Иначе зачем ты сюда явилась? М, была на складе? Пахнешь вкусно.
Почти коснулся кончиком носа шеи, не давая девушке вырваться. Лида тоже замерла, вспоминая наставления Ленки. Лицо подруги с крупным носом и вечной усмешкой на тонких губах, так и предстало перед воображением: «Запомни, подруга! Маньякам и извращенцам нравится, когда ты убегаешь и сопротивляешься. Они кайфуют. Если понимаешь, что урод рядом именно такой, просто замри. Он поймет, что тебе все равно и сам свалит, потому что ему не по кайфу». Стратегия была описана на случай, если не можешь убежать сама. Что ж, вот и пригодилось.
Кент сильнее — вырваться не получится. Вот она и замерла, стараясь не дышать слишком глубоко и не думать о стрелке компаса, которая указывает нифига не на север. Замереть и, как опоссум, прикинуться мертвой.
Сама не поверила глазам, когда сработало.
Кент сделал шаг назад, будто сам передумал играть в эту игру.
— Решила проверить верны ли слухи. Сам мажор всея мира решил заняться учебой. Уж не бил ли тебя кто по голове сковородой? — отпраздновала победу Лида.
Сама боялась признаться, что прятала за язвительностью дрожащий голос и сбитое напрочь дыхание. Он хоть и редкостный гад, но знает, как заставить сердце биться чаще. Не иначе, опыт.
— Смешно. Ну заходи, шпионка. Отец подослал? Выслуживаешься перед большим боссом?
— Я...нет.
— Заикаешься. Значит, точно от него.
Не умела она врать. Могла сколько угодно быть смелой и прямой за правду, а как нужно было солгать, сразу начинала мямлить. Вбитая бабушкой и дедушкой честность не давала говорить прямо, Кент раскусил сразу.
— Ну смотри, шпионка. Можешь донести папочке, что я херово подбираю исполнителей, зато за пару дней сам способен сваять достойный диплом и защитить его без всяких взяток.
Он отошел в сторону, открывая ей вид на просторную спальню. Слева в небольшом алькове — гигантская кровать, в которой будто спали сразу десять бегунов-лунатиков: всё скомкано и перевернуто, одна подушка вообще съехала на пол, да там её и забыли. В противоположном углу письменный стол, заваленный какими-то распечатками, на экране компьютера открыта куча окон — из всех девушка узнала только простейший ворд. Бумагами завален и пол в комнате, притом все в каком-то странном упорядоченном хаосе, частично по четким стопкам, а частично как попало или по неизвестной ей логике. Рядом со столом белая доска, на которой пишут маркером, вся в каких-то надписях — ни слова по-русски.
Наклонилась и подняла прилипший к подошве балеток листок, тоже ни одного знакомого слова.
— Нифига себе, — только и смогла выдохнуть. Ей и в голову не приходило, что тупой мажор не такой уж и тупой.
— У нас почти все на английском защищаются. Приедут какие-то иностранные шишки, не могу же я ударить мордой в грязь, — пожал плечами Кент, забрал из её рук листок, пробежал по тексту взглядом и, скомкав, швырнул в дальний угол, где уже скопилась приличная куча макулатуры.
— Э, тебе, может, чаю принести? — оглядела еще раз хаос и почему-то на секунду представила, что творится сейчас у Кента в голове. От неожиданности даже простила ему наглое поведение и вероломно украденный мобильник.
