Ходила за помощником Альбина недолго. А возвратившись, с недоумением ответила на немой вопрос Веры.
– Непонятно, куда смотался с утра пораньше этот Жорка. Главное, бык дома, а его нету.
– Может какие-то дела у него?
– Какие могут быть у него дела? Все дела делает его бык, а он только деньги с людей за это собирает, – сокрушалась Альбина. – И жена не знает, куда он смылся. Говорит, взял обмылок хозяйственного мыла, отцовскую бритву и ушел. Обещала направить ко мне, когда появится.
Ждали Жорку долго. Разговор как-то не клеился, поэтому больше молчали. Вера уже собралась было уходить, как в распахнутой калитке появился хозяин быка и, закатывая на ходу рукава, весело крикнул:
– Ну что, девчата, приступим к четвертованию индюков. Ты уже выбрала самых достойных? – спросил он у Альбины.
– Они три часа ожидают вашего появления, уважаемый Георгий Данилович, – в тон ему ответила хозяйка. – Сидят в курятнике.
– Я был занят, – то ли в оправдание, то ли в укор сказал Жорка. – Тебе следовало сказать мне о предстоящей казни с вечера. – Он сощурил глаза и хитро посмотрел на женщину. – Раньше тебе всегда птицу рубил Василий….
– Рубил, – подтвердила Альбина. – Рубил, но плохо. Поэтому я его уволила. Говорят, ты в этом деле настоящий профессионал.
– Как ветеринарный работник, я в этом деле толк понимаю.
– Ну, вот и покажи нам свой профессионализм.
Повторять дважды не потребовалось. Жорка установил поудобнее колоду, потрогал пальцем лезвие топора и скомандовал: «Подноси». Буквально за считанные минуты отрубил головы всем индюкам.
– Спасибо, Георгий Данилович, – с улыбкой, заискивающе поблагодарила его Альбина. – Будут деньги, рассчитаюсь.
– Да какие там деньги, – отмахнулся тот. – Эта работа ничего не стоит. – Он взял тряпку и стал вытирать руки. – Пойду я, а то жена заждалась.
Мужчина ушел, а женщины поспешно принялись ощипывать туши индюшек. Работу нужно было сделать быстро, так как перо и пух снимались хорошо с еще не остывших птиц.
Жорка пришел домой, вымыл руки, сел за стол и с аппетитом стал поедать прямо со сковородки куски шкварчащего сала. За этим занятием его и застала вышедшая из дома жена.
– Ты что, не считаешь нужным ставить меня в известность, куда уходишь из дома? – с обидой проговорила Клавдия. – Я тут сижу как на иголках, боюсь, что приведут во двор корову на осеменение, а тебя нет. Я одна не справлюсь с твоим Пролетариатом. Он же как увидит корову, так прямо звереет. Ну, слава богу, повезло, клиентов не было.
– Повезло, говоришь, – рассерженно отозвался муж. – Отсутствие клиентов говорит о том, что наш с тобой бизнес пошел на убыль. – Он отбросил в сторону вилку, вытер рукавом губы. – Ты разве не заметила, что прежде к нам приводили по три-четыре коровы в день, а теперь одну в неделю. Прежде мы зарабатывали по тридцать тысяч в месяц, а теперь шиш и еще маленько. И все благодаря твоей любимой соседке Марфе.
– Марфа-то тут при чем? – искренне удивилась жена. – Ведь не она же к тебе клиентов водит.
– Ты права, клиентов водит не она. Она их отбивает, – пристукнул кулаком по столу Жорка. – Уж больно ты ей доверяешь. Она у тебя в доме чуть ли не в кастрюлях ковыряется. Больно уж она завистливая, эта сиволапая стерва.
– Ну-ка дыхни, – потребовала Клавдия. – Ты что, с утра уже выпил? Несешь какую-то чушь собачью. Это же надо такое придумать: Марфа Федоровна ему завидует. Да она со своим хряком зарабатывает больше твоего в два раза. Только за то, что сдает его в аренду Альбине, имеет двадцать тысяч в год деньгами и плюс четыре поросенка при опоросе. А еще Мирон Голованя ей втрое больше платит. А у того только сейчас в хлеву девятнадцать свиней выкармливаются. Нашел, дурак, с кем конкурировать, – в сердцах воскликнула жена.
