- Зато не свалишься. – пояснил тот, и как-то ехидно усмехнулся. – Или ты умеешь ездить верхом?
Ездить верхом Уля не умела даже когда была человеком…
- То-то же! – и мужчина аккуратно усадил на коня Аленку, а потом и сам ловко запрыгнул в седло.
Дорога была длинна и утомительна. Сперва Ульяна пыталась разглядеть деревеньки, мимо которых они проезжали, трудящихся на полях крестьян, которые при виде всадника бросали работу и кланялись, касаясь рукой земли. Видать правда, Федор - знатная птица!
Но потом она устала. Не впечатлило ее большое торговое село на берегу широкой реки, ни новая паромная переправа, о которой Федор с гордостью рассказывал Алене. Да и сам Ужгард, к которому приехали только к вечеру, должного эффекта не произвел, хоть и терема в нем были высокие, и частокол двойной, а еще земляной вал и деревянный кремль с двенадцатью сторожевыми башнями.
Терем у Федора был большой, один из лучших в городе, и стоял почти на самой вершине холма. Выше – только белокаменные палаты барона, в которых последний почти не бывал.
На широком дворе залаяли собаки, кто-то из дворни крикнул: «Барин вернулся! Девушку привез!» И терем ожил. Высыпал на крыльцо домочадцами, дворовыми да сенными, работниками да служивыми… Степенно спустилась к Федору женщина почтенных лет в черном платке, встала, скрестив руки на животе.
- Знакомься, Аленушка, это матушка моя, Матрена Неждановна. – Аленка поклонилась. – А это Аленушка – моя невеста!
- Невеста! – разом воскликнули Аленка, Матрена Неждановна и коза, но коза громче всех.
– Я что-то пропустила? – Ульяна никак не могла припомнить, когда же успели сговориться эти голубки.
Диковинная говорящая скотина вызвала больше любопытства, нежели невеста барина. Детвора норовила подобраться поближе, кто-то даже попытался дернуть за бороду, старики осеняли себя странным знаменем, начиная ото лба и вкругорядь по часовой стрелке, девки шептали «чур, чур меня» и плевали через левое плечо.
Только Матрена Неждановна не отвлеклась на эти пустяки, подошла, обняла Алену.
- Добро пожаловать, доченька!
- Фееедя! Сними меня! – орала коза благим матом, нарушая семейную идиллию. – Они мне сейчас бороду оторвут!
***
Козу Матрена невзлюбила…
Сперва хотела определить ее на скотный двор, но вступилась Алена, побеседовала с будущей свекровью, объяснила, что нельзя ее сестру горемычную с простой скотиной держать. Пришлось уступить.
Но не по нраву было хозяйке, что спать козе Алена постелила в своей светелке. Нет бы в людскую отправить, там в уголке пусть и обитает!
Еще коза принципиально ела только за столом. Тут уж Матрена не выдержала. Не сядет она за один стол со скотиной! А то, что коза эта – заколдованная сестра невестушки… Ничего! Вот станет опять девушкой, тогда и милости прошу за хозяйский стол.
И ведь еще неизвестно, какая та Ульянка девушка… Приличные-то девицы в коз не превращаются.
Ела Ульяна в людской. Там ее тоже не слишком жаловали, сперва норовили на пол корыто поставить с капустным листом. Самое оно для козы! И повариха долго возмущалась на требования Алены кормить козу исключительно за столом кашей, щами, морковью и репой обязательно чисто вымытыми и почищенными. Как человека.
Коза же перед едой передние копыта мыла, рушником вытирала и до стола шла на задних ногах. За столом сидела по-человечески, только что ложку в копытах удержать не могла, но ела аккуратно, слюней не пускала… И все же за стол с ней садиться одновременно слуги брезговали.
