И все же Ульяна была нещадно бита. На всякий случай… И заперта на скотном дворе, тогда как остальную рогатую скотину выгнали пастись на общинный луг, что ее совсем не расстроило. А вот за тумаки она на старосту обиду затаила…
Доставило беспокойство только то, что днем на скотный двор выпустили свиней. Упитанные хавроньи, вальяжно развалившиеся в невысыхающей луже, раздражали, а визгливые поросята, носившиеся по всему двору, мешали дремать и откровенно бесили.
Дом и двор кипели жизнью. Батраки восстанавливали потравленный скотиной огород, в доме топили печь, чтобы к вечеру испечь пышные пироги с капустой и тушеной козлятиной, девки мели двор, выносили из дома и выбивали половики. От долетавшей пыли поросята чихали и принимались носиться еще резвей.
Простоволосая босая девчонка выносила во двор пуховые подушки и одеяла и развешивала их на заборе сушить на солнышке да проветривать.
- Мам, и мне красные бусы нужны! Почему они сразу Маруське?!! – звучал из окна капризный голос.
Старостиха что-то сердито отвечала младшей дочке.
- Подумаешь, старшая! – не унималась та. – Вдруг я им больше понравлюсь!
Девица продолжала ныть, поросята носиться аки футбольная команда и визжать, полдень давно минул, и стоявшая духота утомляла.
Ульянка привстала на задние ноги и стянула с забора пузатую подушку, размахнулась ею, зажав уголок в зубах, и метнула в стайку поросят.
- Ловите мячик, шпана!
Поросята сперва испугались неведомого спортивного снаряда, но потом самый крупный боровок подошел поближе, поддел рылом, подбросил, и понеслось… С мячом носиться стало интересней, поросята дрались за белый комок, загоняли его то в лужу, то в угол за курятником, пока ткань не треснула и двор не усыпало белым пухом, словно снегом.
- Вот вам еще один! – Ульяна скинула им другую подушку и привстала на перекладину, потянулась за одеялом.
Одеяло досталось толстой свиноматке, которая улеглась на него и довольно захрюкала. Остальных свиней тоже обделять не следовало… Какие все-таки козы ловкие животные! Во свинья бы ни в жизнь так высоко не дотянулась! В грязь полетели подушки, перины…
Во дворе засуетились. Кто-то крикнул: «Едут!» - и на крыльцо вышел староста с сыновьями, пошел отворять ворота долгожданным гостям. Следом вышла старостиха с нарядными дочерями, с пышным караваем на расшитом рушнике, что торжественно несла старшая…
Ульянка даже засмотрелась! И не заметила, как на скотном дворе появилась простоволосая босая девчонка, которая рыдала и пыталась согнать свиноматку с пухового одеяла, даже калитку во двор не закрыла… А через нее напрямик видно, как староста кому-то кланяется в пояс, как приглашает старшую дочь угостить дорогих гостей караваем…
Свиноматка, наконец, поднялась с одеяла, и тоже повернулась в сторону торжественных встречин. Небось не каждый день свинье такое зрелище! Траектория совпала идеально. Ульянка разбежалась и боднула свинью в зад, та взвизгнула и понеслась вперед, сломя голову. Девчонка только ойкнуть успела и отскочить.
А вот староста с домочадцами отскочить не успел. Не ожидал такого подвоха от меланхоличной хавроньи… Свинья поддела рылом и закинула на спину старшую дочку, младшая же и сама старостиха повалились в стороны, отчаянно цепляясь за мужчин, и увлекая их за собой…
- Страйк! – ухмыльнулась коза.
Козлиную душу радовали оживленные, звонкие голоса: ругался и сыпал проклятьями староста, причитала старостиха, отряхивая от пыли новую душегрею, догоняла свинью детвора и младший сынок. А свинья, истерично визжа, продолжала носиться по деревне с голосящей Маруськой на спине.
