Деррида - страница 28
Я очень плох, Мишель, и я еще недостаточно силен, чтобы принять то расстояние, что нас разделяет. Поэтому я отказываюсь пытаться немного его преодолеть[104].
Понемногу кризис сглаживается, уступая место «глухой, тихой печали». Уже три недели, как Жаки уехал из Парижа. Он работает и немного читает, «ожидая, пока истекут эти два месяца покаяния». Во избежание рецидива он любой ценой хочет стать экстерном после пасхальных каникул. А на ближайшее будущее он умоляет Мишеля писать ему «часто, очень часто». Он хотел бы, чтобы тот разузнал условия допуска в диетическую столовую, где еда наверняка подошла бы ему больше, чем в лицее Людовика Великого. Еще Жаки хотел бы, чтобы Мишель выслал сертификационные программы по латыни, французскому и истории философии, которые он должен будет сдать в Сорбонне, помимо конкурса в Высшую нормальную школу. По просьбе Мишеля, у которого трудности в философии, Жаки отправляет другу «несколько заметок о Прекрасном» для его следующей письменной работы, хотя и утверждает, что не удовлетворен ими. Эти 50 страниц усиливают восхищение, которое Мишель испытывает в отношении Жаки; благодаря им он получит свой лучший балл года.
Несмотря на трудности жизни интерна, Мишель Монори прилагает все усилия к подготовке возвращения Жаки. Он ищет комнату в аренду, которая бы соответствовала скудным средствам друга. Он находит дальнего знакомого, инспектора школьной гигиены, который обещает написать письмо, дающее разрешение Жаки питаться в диетической столовой. И отправляет другу несколько упражнений, хотя и думает, что готовить латынь в Алжире – дело наверняка не из простых: «Нужны эти черные стены и словари, которые еще не успели растащить, этот тяжелый запах пыли, старого табака и готовящейся еды»[105].
Все такие же сентиментальные, письма Жаки становятся чуть менее мрачными:
Всего шесть недель, и мы снова будем вместе гулять, вместе думать и чувствовать и вместе молчать после долгих-долгих признаний, потому что тогда мы расскажем друг другу то, что эти письма сказать не могут. Познаем ли мы, Мишель, мгновения безмятежной доверительной радости? Я почти не верю, что могу без тебя, но смогу ли с тобой?.. Твой друг, который не бросит тебя никогда и который запрещает тебе об этом думать[106].
К приготовлениям подключается и Жан Бельмен-Ноэль. Он пересылает Жаки сертификационные программы лиценциата с датами письменного экзамена по конкурсу в Высшую нормальную школу. Жан Домерк, в свою очередь, находит дешевую «комнатку для прислуги» у некой мадам Берар, подруги его семьи. В комнате, расположенной в доме 17 по улице Лагранж, в двух шагах от лицея Людовика Великого, нет ни отопления, ни воды, зато она залита солнцем, а вход – по отдельной лестнице. В любом случае представившаяся возможность почти невероятна, и Жаки тут же дает согласие. Еще не обретя былого равновесия, он не скрывает желания как можно быстрее уехать из Эль-Биара, так как едва ли возвращение к семейной жизни далось ему легче, чем режим интерната:
Я на самом деле не могу больше здесь. Я терпел эти условия в начале триместра, полагая, что моя работа будет плодотворной, что мое здоровье существенно улучшится. Но главное, я тогда только что оставил тебя, и ты все равно был рядом, и письма лишь подтверждали это чувство. Сейчас я как будто далеко, очень далеко… Мишель, не забывай меня, у меня нет ничего, кроме твоей дружбы
Похожие книги
