Деррида - страница 80
Несмотря на высокий технический уровень первой публикации, Деррида не желает отказываться от своих более литературных проектов. Попробовав сотрудничать с разными журналами, он теперь собирается написать небольшую книгу с Мишелем Монори, который после возвращения из армии преподает французский язык в Орлеане. Его друг написал дипломную работу по филологии на тему «„Гаспар из Тьмы“ и рождение стихотворения в прозе». Деррида предлагает ему написать вместе книгу об Алоизиюсе Бертране для серии «Современные поэты» издательства Сегера[277]. Эта мысль, возможно, и получила бы воплощение, если бы издатель проявил чуть больше заинтересованности вместо того, чтобы известить Деррида, что «не может рассмотреть… публикацию о некоем Алоизиюсе Бертране», поскольку его программа расписана на несколько лет вперед[278]. Но не был ли этот несколько странный проект в первую очередь попыткой воскресить большую дружбу, которая к тому времени начала увядать?
Публикация «Начала геометрии» не была замечена ведущими периодическими изданиями и широким кругом читателей, однако в философской среде ее заметили и приветствовали. Крупный эпистемолог Жорж Кангийем, которым Деррида искренне восхищается и которого порой называет своим «философским Сверх-Я», поздравил его первым:
Давно уже – многие и многие месяцы не приходилось мне читать, бросив все дела, книгу от корки до корки, одним залпом. Этим я измеряю качество вашей работы, поскольку я прочитал ваше «Введение» к «Началу геометрии» без перерывов, получив необычайное интеллектуальное удовлетворение… Сначала я улыбнулся, сравнив размер введения и самого текста. Но теперь я уже не улыбаюсь, а просто радуюсь тому, что «Введение» такое длинное, поскольку в конечном счете все в нем по делу. Ни одного слова для балласта… Первым в вас поверил не я, а Жан Ипполит. Моя вера производна от его веры, но теперь она полностью подтвердилась[279].
Поздравляя Деррида, Кангийем желает ему, чтобы его работа и далее оставалась «столь же плодотворной, как и та, что только что снискала такой успех». Перейдя от слов к делу, он станет главным инициатором присуждения «Введению» к «Началу геометрии» престижной премии Жана Кавайеса.
Через несколько недель Мишель Фуко, репутация которого заметно укрепилась после публикации в 1961 году «Истории безумия в классическую эпоху», также говорит «дорогому другу» о своем воодушевлении:
Чтобы поблагодарить тебя за твое «Введение» к «Началу геометрии», я осмотрительно выждал, пока его прочитаю – и перечитаю. Теперь дело сделано. Мне остается лишь сказать тебе прямо, что я просто в восхищении. И кое-что еще: я хорошо знал, каким прекрасным знатоком Гуссерля ты являешься, и у меня было впечатление, читая тебя, что ты вскрываешь такие возможности философствования, которые феноменология все время только и делала, что обещала, но при этом их, возможно, обнуляла и что эти возможности оказались в твоих руках, попали тебе в руки. Возможно, для нас первый акт философии состоит в чтении, причем он будет оставаться им еще долго: твой как раз дается, очевидно, в качестве такового акта. Вот почему он отличается этой великолепной честностью
Похожие книги
