– Но их же никак нельзя повредить? – выдавил он.
– Еще как можно! Удар кувалдой в правильное место может сделать голему очень плохо. Големы, принадлежащие не себе, так и будут стоять и сносить удары. Трастовым големам разрешено обороняться, а когда существо в тонну весом вырывает кувалду у тебя из рук, отпустить ее придется очень быстро.
– Кажется, господину Помпе разрешено бить людей, – сказал Мокриц.
– Очень может быть. Многие вольные против этого, но другие считают, что инструмент нельзя винить за то, к чему его применяют, – сказала госпожа Ласска. – У них часто бывают дебаты по этому поводу. Нескончаемые дебаты.
Кольца на пальце нет, заметил Мокриц. С чего бы привлекательной девушке работать на стадо глиняных людей?
– Все это ужасно интересно, – сказал Мокриц. – Где можно узнать об этом подробнее?
– У нас есть буклет, – сообщила почти наверняка незамужняя госпожа Ласска, открыв ящик, и швырнула на стол листовку. – Пять пенсов.
На титульном листочке стоял заголовок: «Глина обыкновенная».
Мокриц вытащил доллар.
– Сдачи не надо, – сказал он.
– Нет! – ответила госпожа Ласска, роясь в ящике стола в поисках монет. – Ты что, не читал надпись на входе?
– Читал. Там написано «Грами уродафф», – сказал Мокриц.
Госпожа Ласска устало приложила ладонь ко лбу.
– Ах да. Маляр еще не приходил. Но под этим… вот, посмотри на обороте буклета…
, – прочитал Мокриц… по крайней мере, пробежал взглядом.
– Это их собственный язык. Он в некотором роде… сакральный. На нем якобы разговаривают ангелы. В переводе звучит как: «Своими Силами – И Никак Иначе». Они очень ценят независимость. Ты даже не представляешь.
«О-го-го, – подумал Мокриц. – Да она ими восхищается. И что это там про ангелов?»
– Спасибо за все, – сказал Мокриц. – Мне, пожалуй, пора. Я обязательно… в общем, спасибо.
– Чем ты занимаешься на Почтамте, господин фон Липвиг? – спросила она, когда Мокриц уже открыл дверь.
– Зови меня Мокриц, – сказал он, и частичка его внутреннего «я» содрогнулась. – Я новый почтмейстер.
– Да ладно? – удивилась госпожа Ласска. – Тогда хорошо, что у тебя есть Помпа 19. Говорят, последних почтмейстеров надолго не хватало.
– Кажется, я что-то такое слышал, – весело ответил Мокриц. – Похоже, туго им здесь приходилось в былые времена.
Госпожа Ласска нахмурилась.
– Былые времена? – переспросила она. – Это прошлый-то месяц былые времена?
Лорд Витинари стоял у окна. Когда-то из него открывался прекрасный вид на город – то есть, вид по-прежнему открывался, только сейчас городские крыши являли собой частокол клик-башен, перемигивающихся и переливающихся на солнце. Над Тумпом, старинным городищем за рекой, на высокой башне, откуда на две тысячи миль начинала петлять до самой Орлеи Гранд Магистраль, мерцал семафор.
Приятно было наблюдать за стройным течением жизненных соков торговли, коммерции и дипломатии, когда в твоем подчинении находились первоклассные дешифровщики. Черные и белые днем, светлые и темные ночью, заслонки замирали только в туман и снегопад.
Так, по крайней мере, было еще несколько месяцев назад. Витинари вздохнул и сел обратно за стол.
На столе была открытая папка. В папке – рапорт от командора Городской Стражи Ваймса, в рапорте – много восклицательных знаков. Там же был и более сдержанный рапорт от клерка Альфреда, где лорд Витинари обвел в кружок раздел, озаглавленный «Дымящийся ГНУ».
В дверь мягко постучали, и в кабинет тенью юркнул Стукпостук.
