Он уже собирался вывести лошадь из стойла, но вдруг что-то звякнуло.
Мокриц посмотрел вниз и разгреб ногой солому.
Две короткие цепочки, скрепленные между собой ярко-желтым бруском, крепко обхватывали ноги лошади. Теперь она могла передвигаться только прыжками, совсем как он.
Ее «обули». Ее, черт возьми, «обули».
– Ох, Господин Фон Липппппфиг! – прогремело с конюшенного двора. – Зачитать Тебе Правила, Господин Фон Липфиг?
Он лихорадочно огляделся. Поблизости не было ничего, что сошло бы за оружие, да и все равно, от оружия Мокриц нервничал, потому никогда и не имел его при себе. Оружие делало ставки слишком высокими. Куда приятнее было полагаться на собственный талант решать проблемы методом заговаривания зубов или, в случае провала, на удобные башмаки и фразу: «Ой, смотри, что это там!»
Но что-то ему подсказывало, что, как бы он сейчас ни распинался, слушать его не станут. А давать деру придется еще и вприпрыжку.
В углу он нашел метлу и деревянное корыто. Пока тяжелые шаги громыхали, приближаясь к конюшне, Мокриц сунул палку от метлы под мышку, приспособив ее вместо костыля, и схватил корыто за ручку. Когда дверь открылась, он со всей мочи выбросил корыто вперед и почувствовал, как оно разбивается вдребезги. Щепки разлетелись по воздуху. Секунду спустя послышался глухой стук тела, рухнувшего наземь.
Мокриц перепрыгнул через него и, пошатываясь, нырнул в темноту.
Что-то крепкое и твердое охватило его здоровую ногу, как кандалы. На мгновение он повис на метле – и упал.
– Я Не Желаю Тебе Ничего Дурного, Господин Фон Липфиг! – успокоил раскатистый бас.
Мокриц застонал. Метла, видимо, играла декоративную роль, потому как по назначению она здесь явно не использовалась. С одной стороны, именно поэтому он упал на мягкое. С другой – именно поэтому он упал во что-то мягкое.
Кто-то схватил его за сюртук и вытащил из навозной кучи.
– Подъем, Господин Фон Липфиг!
– Тупица, это произносится «Липвиг», – простонал он. – Там «вэ», а не «фэ»!
– Подъем, Господин Вон Липвиг! – повторил бас, и Мокрицу под мышку сунули метлу-костыль.
– Да кто ты такой, в конце концов? – выдавил Мокриц.
– Я Твой Надсмотрщик, Господин Вон Липвиг!
Мокриц заставил себя обернуться и посмотреть вверх, и еще вверх, в пряничное лицо существа с горящими красными глазами. Когда оно говорило, во рту виднелись отблески адского пламени.
– Голем? В самом деле? Голем?
Существо взяло его в охапку и перекинуло через плечо. А потом нагнулось в стойло, и Мокриц, перевернутый вверх тормашками и прижатый носом к кирпичному туловищу голема, догадался, что другой рукой тот подбирает его лошадь. Она откликнулась коротким ржанием.
– Нам Нужно Поторопиться, Господин Вон Липвиг! У Тебя Назначена Встреча С Лордом Витинари На Восемь! А Служба Начинается В Девять!
Мокриц застонал.
– А, господин фон Липвиг. Увы, мы снова встретились, – произнес лорд Витинари.
Было восемь часов утра. Мокрица качало. Нога болела меньше, но о других частях тела этого нельзя было сказать.
– Оно шло всю ночь! – выпалил он. – Всю ночь, черт возьми! С лошадью под мышкой!
– Присаживайся, господин фон Липвиг, – сказал Витинари, оторвавшись от своего занятия, и устало указал ему на кресло. – «Оно», кстати, на самом деле «он». В знак уважения – я возлагаю на господина Помпу большие надежды.
Мокриц увидел мерцание на стене напротив – это у него за спиной улыбнулся голем.
