Держи меня за руку - страница 8

– Хотите поесть? Не скажешь, что вы голодаете.

Если в Алабаме кто-нибудь упоминал в разговоре мою фигуру, редко целью было меня обидеть. Лишний вес считался знаком благополучия. Но в обществе незнакомых людей я все же стеснялась своей полноты.

Бабушка девочек вытерла руки о платье. Под мышками темнели пятна. Пока она говорила, я заметила, что у нее недостает нескольких зубов.

Я протянула руку.

– Здравствуйте, миссис Уильямс. Меня зовут Сивил Таунсенд. Я новая медсестра, буду навещать Индию и Эрику. Мне нужно сделать им уколы.

– Значит, похлебки моей вам не надо.

– Буду рада попробовать ее в другой раз, мэм. Сегодня мне надо вовремя вернуться в клинику. Я подгадала, когда у девочек закончатся уроки в школе, – протараторила я.

Случилось то, о чем я беспокоилась. Если отказаться поесть или выпить, можно запросто обидеть хозяйку.

Миссис Уильямс глянула на меня с любопытством.

– Меня попросили заполнить журнал наблюдений, – добавила я.

– Что-что?

– Журнал наблюдений.

Она прищурилась и вдруг рассмеялась.

– Вы здешняя?

– Да, мэм. То есть нет, мэм. Я живу в городе.

– Как, говорите, вас звать?

– Сивил.

– Сивилла.

– Сивил.

– Очень приятно, мисс Сивил. – Она выставила скрюченный палец и обратилась к девочкам: – Расчистите-ка для медсестры место, ей некуда сесть.

– Большое спасибо.

Сестры расположились на кровати поверх горы одежды. Я села рядом, прямо на мужские трусы, и чуть не раскашлялась: в ноздри ударил резкий запах давно не мытых тел. От девочек несло так, будто они не приводили себя в порядок неделями. Неужели у них нет колонки с водой?..

Стараясь дышать через рот, я попробовала завести разговор, так девочки немного ко мне привыкнут.

– Вы сегодня ходили в школу?

– Нет, мэм, – ответила старшая.

У нее был широкий лоб, весь в прыщах, высокие скулы и острый подбородок. Поскольку говорила она почти не размыкая губ, слова звучали тихо и невнятно. Девочка казалась вялой, и мне хотелось ее немного растормошить.

– Почему?

– Мы туда не ходим.

– И папа не заставляет?

– Нет, мэм.

В Алабаме родители, дети которых не посещают школу, могли нарваться на проблемы с законом. Я-то полагала, что времена, когда дети бросали учебу и трудились на ферме, уже позади.

Работать без стола было неудобно, но я принялась за дело и распечатала первую иглу. Старшая сестра, закатав рукав, оголила жилистый бицепс.

– Сейчас немного ужалит, – сказала я, но она только молча на меня посмотрела.

Игла вошла легко. Затем сестры поменялись местами, Эрика обняла Индию за талию. Кожа у младшей была того же нежного, насыщенного шоколадного оттенка, что и у Эрики, но лицо более округлое, а черты мягче. Волосы по бокам туго стягивали резинки, вдоль линии роста волос белели крошечные бугорки. Когда я ввела иглу, Индия даже не вздрогнула.

После уколов сестры вышли на улицу, а я согласилась выпить чашку похлебки, сваренной бабушкой. Я старалась не замечать убогость этого дома. Похлебка, впрочем, оказалась отличной.

– Очень вкусно, миссис Уильямс.

– Морковку вырастила сама.

Довольная тем, что уговорила меня поесть, она вышла из дома. Меня окатило волной стыда – то ли за себя, то ли за них.

Когда я открывала аптечку, лежавшую у ног, вернулись девочки.

– Оставить вам?

– А что это?

– Гигиенические прокладки.

– Для чего?

– Их нужно класть в трусы, когда у вас месячные. «Котекс». Прошлая медсестра не привозила их вам каждый месяц?

– А, да. У меня были такие. Но потом перестали работать.