Напевая это понравившееся ему словосочетание, Раушенбах отлучился в туалет. Оставшись за столом в одиночестве, я перестала изображать из себя веселую жизнерадостную Марту и попыталась проанализировать ситуацию. Она была предельно выгодной для меня. Мне удалось не просто обнаружить поставщика русских икон на один из самых престижных в Европе аукционов, но и познакомиться с ним. Меня так и подмывало спросить, а не может ли его сын помочь мне приобрести в России несколько икон для коллекции. Это могло прозвучать довольно естественно, но с другой стороны – было опасно. Такой вопрос мог насторожить Раушенбаха. Я хорошо помнила его испуганное лицо на аукционе, и мне не хотелось увидеть его снова.
«Потерпи, Багира, – сказала я себе, – и он сам тебе все расскажет».
В это время из туалета вернулся Раушенбах, такой же жизнерадостный и полный энергии. У него все пело в душе и желало продолжения праздника.
– А не сменить ли нам интерьер? – спросил он у меня через пару минут.
– Что вы имеете в виду? – смутилась я.
– О, у меня есть очень интересное предложение, – подмигнул он и придвинул свои губы к моему уху. Судя по всему, он хотел мне что-то сообщить по секрету, и я не стала сопротивляться его намерениям.
– Если мы сейчас пойдем ко мне и выпьем маленькую бутылочку русской водки, – он поднял вверх указательный палец правой руки, – то я подарю вам маленький презент.
Как честная девушка, я должна была возмутиться его предложением, но как секретный агент я не могла потерять такого шанса.
– А вы будете хорошо себя вести? – погрозила я ему пальчиком.
– Папаша Курт никогда не обижает девочек, – ответил он и подозвал официанта.
* * *
Номер Раушенбаха находился на третьем этаже довольно приличной гостиницы. Я сама остановилась неподалеку, в нескольких метрах от здания аукциона, и по пути к Раушенбаху мы прошли мимо моего отеля.
По пути Курт купил бутылку «Смирновской» и непременный тоник. О закуске уже не могло быть и речи, тем более что в баре мы совсем недурно перекусили.
Не успели мы войти в номер, как Курт скинул пиджак и скрылся за дверью туалета. Пиво – незаменимый напиток для секретных агентов.
Я достала у него из кармана уже знакомый мне бумажник и пересняла на пленку не только фотографии, но и документы Раушенбаха и даже несколько визиток его деловых партнеров. Больше ничего интересного у него в карманах не было, и, положив бумажник на место, я присела в удобное кресло у окна и огляделась.
Номер представлял собой точную копию того, что я покинула сегодня утром, отправившись на аукцион, разве что на стене висела другая картинка и шторы на окнах были не кремовые, а салатовые.
Выйдя из туалета, Раушенбах предложил мне открыть бутылки, а сам достал из бара длинные стаканы и сполоснул их прежде, чем поставить на стол.
Мы смешали водку с тоником, добавили туда немного льда и, откинувшись на спинку кресел, приготовились к продолжению праздника.
В номере был кондиционер, и после шумной и знойной улицы Курт наслаждался тишиной и покоем.
– А чем занимается ваш сын Пауль? – спросила я.
– О, Пауль, – со значением произнес он. – Пауль у меня очень умный мальчик. Он – искусствовед. Но сейчас он занимается коммерцией. И его бизнес никак не связан с искусством.
У меня возникли некоторые сомнения в достоверности этой информации, но я не показала виду.
– Россия сейчас – это настоящий Клондайк. Там можно за пару лет сделать целое состояние.
