— Запоминай, блондиночка, — обжигает его дыхание мою кожу. — Я никому и ничего не должен. Особенно тебе. Ты даже не представляешь, как я жалею, что меня нашла именно ты. Но, что случилось, то случилось. Я благодарен тебе за помощь, здесь не поспоришь, но и это меня бесит. Поэтому советую принять моё "спасибо", забыть о случившемся и... держаться от меня подальше. Договорились?
Обида, как яд, обжигает мою грудь, щиплет в глазах. Но...
— Не хочу, — выдыхаю я.
— Не хочешь? — у меня выходит его удивить.
Да и себя тоже.
— Я... имела ввиду... — Я обхватываю его руку двумя своими — кожа горячая, словно я касаюсь углей — и убираю её от своего лица. Руслан не сопротивляется, но и отстранятся не спешит, держит мой взгляд своим. — Имела ввиду, что не хочу держаться подальше, пока ты мне всё не расскажешь.
— А потом захочешь? — усмехается он и, наконец, откидывается спиной на спинку кровати.
— Конечно. На этом и мой папа настаивает.
— А ты послушная дочка, да?
— Он мне сказал, что ты сам мог зашить рану, — игнорирую я его вопрос. — Это правда?
— Правда.
— Это твоё не первое ножевое ранение? — замирает у меня сердце.
— Первое.
— Но... Как бы ты смог?
— Руками, блондиночка, руками, — насмехается он.
— Ты уже это делал? Кому-то другому?
— У нас тут викторина началась? — поднимает он бровь.
— Нет... Просто... — Я отворачиваюсь к окну, смотрю на свой дом и снова задаю вопрос: — Это что-то криминальное, да? — Перевожу взгляд на Руслана: — Ты поэтому не хочешь рассказывать?
Он сужает глаза, улыбается одним уголком губ, словно я кажусь ему забавной, а затем спрашивает:
— Ты сама-то куда на ночь глядя ехала?
— Я... я уже говорила, что это не важно.
— В общем-то, догадаться не сложно, — исчезает с его губ улыбка, а взгляд становится до невозможного пронзительным, словно он читает меня, как книгу. — Но почему ночью?
— Время не играло роли, — опустив глаза, тихо отвечаю я.
— Съездила на другой день?
— Нет.
— Почему?
— Так ты не собираешься рассказывать мне, что случилось? — резко подскакиваю я на ноги.
— Как видишь, мы оба не горим желанием откровенничать, — пожимает он плечами.
— Вот и отлично! — разворачиваюсь я к двери. — Поправляйся!
— И ты не болей, блондиночка, — усмехается он мне в спину. — Спасибо, что навестила.
Невыносимый!
Я с силой хлопаю дверью за своей спиной, спускаюсь по лестнице, быстро иду к выходу. Из гостиной до меня доносится звонкий голос Риммы:
— Лиза? Уже пообщались?
— Да, — оборачиваюсь я на ходу. — Пойду домой. До свидания!
Как же хочется оказаться отсюда подальше!
Но...
Входная дверь открывается, и я нос к носу встречаюсь с Викой. Этого мне и не хватало!
— Лиза! — справляется она с секундным недоумением и улыбается. — Уже уходишь? Как жаль.
— Жаль? Можешь не притворяться, Вика, — говорю я грубо. — Не за чем.
— Притворяться? — ползут её брови вверх. — Что ты! Я рада, что ты зашла навестить моего брата. Ты же за этим приходила? Узнать, как он поправляется?
Это я и так знала. Точнее, видела.
— Нет. Ты знаешь, да? Правду?
— О чём ты, милая? — строит она невинное личико.
— Что случилось с Русланом?
— Ты же сама всё знаешь! Его пытались ограбить на Пляже...
Я не выдерживаю, делаю шаг к ней и говорю сквозь зубы:
— В тот вечер ты сначала собиралась ехать с ним. Куда? Что он делал в том районе? Почему его избили?
— А ты, что там делала, домашняя девочка? — испаряется с её лица радушие. Она сужает глаза, цепляется пальцами в моё предплечье: — Я ненавижу то, что не поехала с ним. Ненавижу то, что рядом оказалась ты, а не я.
