Он опускает глаза в планшет, читает пару секунд и вновь смотрит на меня:
— Сорокина Елизавета, в скобках: блондиночка, — поворачивает он планшет ко мне. — Вы, вроде как, блондинка, — кивает он, явно сдерживая улыбку.
Вот же! Гад! Не доставщик. Руслан Климов!
Я непроизвольно смотрю в сторону его дома, словно жду, что Он будет стоять на крыльце, скрестив руки на груди, и издевательски улыбаться. Но, конечно же, там пусто.
— Мне бы дальше ехать, — привлекает моё внимание молодой человек.
— Да, конечно.
Я беру из его руки электронную ручку и рисую на сенсорном экране свою подпись.
— Всего доброго! — прощается со мной доставщик и уходит.
Я смотрю, как он садиться на пассажирское сидение газели, наблюдаю, как машина выезжает на дорогу и вскоре скрывается за поворотом, а затем иду к крыльцу и сажусь на ступени.
По одному взгляду ясно, что велик качественный, дорогой. Но... Он полностью розовый! Вплоть до спиц в колёсах! Даже на ручках у руля колышется от лёгкого ветерочка розовая бахрома. И как самая главная насмешка — к раме прицеплен большой подарочный бант. Розовый, да!
Глупая блондинка и розовый велик — очень смешно!
Я касаюсь прохладными ладонями горячих щёк и не могу оторвать взгляда от издевательского подарка. Сколько же Ему сайтов пришлось облазить, чтобы найти спортивный — полностью розовый! — велик? Подозреваю, что много. А значит... Эти выходные не только я думала о Нём, но и он обо мне. Пусть и с мыслью поиздеваться надо мной.
Кажется, я сижу, разглядывая велик, целых полчаса, потому что из хаотично скачущих мыслей меня вырывает вопрос Леры:
— Ты полюбила розовый?
— Что? — смотрю я на неё, она лукаво улыбается. — Нет, я по-прежнему его не выношу.
— Даритель тебя совсем не знает, — смешно удручённо качает она головой, глядя на велик.
— Не знает совершенно, — согласно киваю я и начинаю громко хохотать, а затем меня и вовсе сгибает пополам от смеха. Я держусь за живот и не могу остановиться. Лера смеётся вместе со мной. Или надо мной. Но это не важно. Мне сто лет не было так весело. До колик. До щекочущего чувства в груди, которое разрастается всё больше с каждой минувшей секундой.
Что ж, Руслан, твоя шутка удалась.
Вскоре я аккуратно отцепляю от велика бант и пробую на нём прокатиться. Затем тоже самое делает Лера. Мы балуемся и смеёмся, и мне в голову приходит идея устроить "блондинисто-розовую" фотоссесию. Я нахожу в шкафу у мамы розовые босоножки на высоком каблуке, Лера одалживает мне на время ядовито-розовый комбинезон, в котором пришла. На нём, естественно, есть чёрные шипы — они усеивают плечи, — но это не страшно. Мы собираем мои волосы в высокий конский хвост, и опять же у мамы я нахожу украшения в тон.
Фотографируемся мы прямо на газоне перед домом.
Я строю из себя глупую блондинку, которая не представляет даже, как обращаться с великом, словно держит в руках гранату, а не руль. Эти фото предназначены специально для Руслана Климова. Такой он меня представляет, верно? Я ни разу не видела, как он смеётся, но смешно позируя перед камерой, чётко представляю его глубокий смех и широкую улыбку. При этом я ощущаю ещё и злорадство.
Конечно же, не факт, что Руслан увидит эти фотографии, но я чувствую себя отомщённой, и мне этого достаточно.
Вдоволь повеселившись, мы с Лерой усаживаемся прямо на газоне и рассматриваем получившиеся снимки. Через минуту она задаёт вопрос, который был неминуем и заставлял меня волноваться:
