– А чего ты ожидала? – неожиданно серьёзно спросил меня Виктор. – Что я ругать вас буду, как маленьких деток и в угол поставлю? А даже если так, это что, помогло бы?
– Нет.
– Вот и думайте сами. Только очень прошу: постарайтесь никого не обижать, а то самим же совестно потом будет… И не переглядывайтесь так явно, это в глаза бросается! – повторил Виктор практически мысль моего сына. – Всё. Успехов.
Когда все уехали, я, находясь под впечатлением от сказанного Виктором, ушла вперёд и спряталась, – всё же было мне очень неудобно, инородно, странно… Но Максим быстро нашёл меня на кухне.
Я сидела на табуретке возле плиты и следила за тем, как поднимается в турке кофейная пена. Я всё вокруг слышала, всё замечала, за всем следила… Далеко, где-то на посёлке лаяли собаки, завывал за окном ветер: к вечеру началась метель. В зале, находящемся от кухни через комнату, продолжалось застолье – молодёжь звенела бокалами и нескончаемо смеялась, так весело и радостно, как люди умеют это делать только в таком юном возрасте, примерно до двадцати пяти лет. В маленькой комнате храпел мой муж… В душевой капала вода, – давно пора было поставить новый смеситель. Шипя, закипал чайник… А уж когда открылась дверь, то мне и оборачиваться не пришлось: я почувствовала, кто это пришёл. Или может вычислила это.
Он подошёл ко мне сзади, сразу вплотную, погладил по волосам, отвёл их на одну сторону, потом переместил руки на мои плечи, слегка массируя. Это было приятно и само по себе – немного снимало усталость, а уж от осознания того, КТО тут со мной так близко, у меня буквально замирало сердце. На миг погрузившись в происходящее, я накрыла его руку своей, закрыла глаза. Как хорошо…
Однако кто-то же должен был сохранять разумное отношение к ситуации, и потому пришлось это сделать мне: отстраниться, подняться на ноги, повернуться к нему и произнести довольно холодно:
– Только не здесь!
– А где? – по обыкновению тепло улыбаясь, спросил Максим и тут же притянул меня к себе, обхватив за талию, стал поглаживать по спине, по плечам, по ягодицам – надо сказать, довольно смело он себя вёл. Интересно, всегда такой или алкоголь тут сыграл свою роль?
– Сейчас зайдёт кто-нибудь…
– Не зайдёт, – он улыбался, и лицо его было так близко…
Я, в очередной раз поразившись этой его невероятно тёплой улыбке, тем не менее отметила: Максим меня не слушает. Ему сейчас всё равно, что я говорю, и вообще, говорю или нет, – да и как ещё должно быть в такой ситуации? Он настроен совсем на другое, судя по участившемуся дыханию и подрагивающим рукам.
Я уже и сама едва дышала – настолько взволновало то, что он так близко. Не ожидала, вот правда, не ожидала такого подарка от судьбы в свои сорок с лишним… И надо же: ничего не изменилось с возрастом. Всё воспринимается так же остро, как и в шестнадцать лет, всё абсолютно так же. Только вот, мужчина, обнимающий меня здесь и сейчас, так молод, что, наверное, ходил пешком под стол, в те годы, когда где-то далеко от него, я уже пыталась бегать на свидания и впервые начинала понимать, как это – ощущать себя в мужских объятиях…
…Поцеловать себя на своей кухне, в своём доме, я всё же не позволила – вывернулась, отстранилась, отошла к двери и встала, скрестив руки на груди.
– Сказала же: не здесь, – повторила я, стараясь выровнять дыхание. – И вообще, чего ты удумал? Вот так вот, раз – и на матрас?
