– Я бы тебе рассказал, – хмыкнул Джеро, – однако он разглашал лишь частички плана. Любой из нас знает лишь фрагмент.
– Нас? – Я вскинула бровь. – Есть еще?
– Ты же не ожидала, что столь острый разум придумает план, который способны исполнить лишь два человека, м-м? – поинтересовался Джеро, посмеиваясь. – Я был первой подвижной частью в его механизме, и провел последние четыре месяца в поисках остальных. Ты всего лишь последняя деталь, прежде чем мы запустим эту штуку на пути к…
Его метафора резко оборвалась, стоило ему свернуть за угол и воткнуться лицом в, как казалось, стену из великолепнейшей ткани.
– Джеро, Джеро, Джеро… – укорил его глубокий голос, и на плечи Джеро легла пара крупных рук.
И я наконец увидела, что этой стеной была на самом деле женщина в одежде из этой самой великолепнейшей ткани.
– Существуют потрясающе более простые способы уткнуться лицом женщине в груди.
Очень… очень высокая женщина.
Ее безусловно восхитительный гардероб безуспешно пытался скрыть мышцы на ее шести-с-половиной-футовом теле, возвышающемся над Джеро, словно исключительно прекрасно задрапированная башня. На мощных ногах трещали облегающие бриджи и ботинки, и она носила красный шелковый жилет поверх белой рубахи с длинными рукавами, подчеркивающей могучую грудь и широкие, крепкие руки.
Она подняла Джеро в воздух, словно он был игрушечным, и поднесла лицом к своему более красивому лицу. И не подумаешь, что женщина такого роста способна быть кокетливой, но улыбка, которой она его одарила, прекрасно сочеталась с затрепетавшими ресницами – а также с изящными чертами лица в обрамлении коротко остриженных, черных как смоль волос, смазанных маслом и зачесанных назад.
– Я, впрочем, немного оскорблена, что ты прежде этого не предложил мне, по крайней мере, бутылку вина.
– Для тебя мне понадобится куда больше бутылки. – Джеро, стоило заметить, веселье не разделил и равнодушно на нее уставился. – Поставь меня на пол, ради всего, блядь, святого. Мы не одни.
– Не одни? – Женщина глянула через его плечо на меня, и у нее загорелись глаза. – Не одни!
Она довольно грубо выронила Джеро и перешагнула, словно позабыла, что может на него наступить. С улыбкой протянула мне крупную руку с идеально ухоженными ногтями.
– Мэм, – произнесла она, – как же мы сегодня очаровательны.
– Э-э… спасибо? – Я взяла ее ладонь. – Я…
– О, я прекрасно знаю, кто вы. – Она поднесла мою руку к губам и мягко поцеловала первые два пальца по-староимперски. – Доходила молва. Добрая, во всяком случае.
Я не сдержала усмешки.
– Обо мне не ходит добрая молва, мэм.
– О? Разве не правда, что однажды вы в одиночку остановили десять бандитов, дабы защитить честь юного джентльмена?
Это правда.
Ну, частично правда.
Ну… все смутно.
Он не был честным-благородным, а всего лишь богатым отпрыском более богатого папаши, который сбежал, чтобы основать собственное бандитское царство, и которого мне нужно было приволочь обратно к этому папаше… который, в свою очередь, взамен был готов закрыть глаза на то, что я ограбила его караван тремя, что ли, днями ранее. Часть, где я остановила десяток бандитов – вот это, впрочем, чистая правда.
Ну, то есть, они больше не двигались после того, как я их взорвала, так что да, как я сказала, тут смутно.
– Вы застали меня врасплох, – отозвалась я. – Мадам…
– Агнестрада, – произнесла она мягким, как шелк, голосом.
