На кухне, разумеется, все осталось как было вечером – засохший сыр на блюде, заветрившиеся персики и стекший на скатерть парафин от свечей. У нас ведь нет маленьких гномиков, которые прибирались бы по ночам!
Потом я обнаружила, что Олег так до конца и не разобрал сумку. Творожные сырки, которыми я планировала позавтракать, расплющились под упаковкой яиц и заодно испачкали йогурты. Я отмыла одну баночку от липкой творожной массы, села на край дивана и съела с очень мрачным видом.
Больше всего бесило, что, пока я ковыляю по квартире, постанывая от отвращения к реальности, зараза Олег спокойно спит. Точнее, он проснулся, попросил принести водички и снова заснул. Ему в офис не надо, можно даже взять выходной и спокойно поработать, когда полегчает. Закажет небось сейчас остренький фо-бо с доставкой и будет страдать в комфорте. А у меня впереди метро…
Рабочий день тоже не задался.
Чертов принтер, из-за которого мне во время переезда вынули весь мозг, сломался, и я догадывалась, что не сам по себе. Не поделили два отдела этот ценный аппарат, как две женщины – младенца в известной притче о царе Соломоне, и приняли решение, достойное Александра Македонского, разрубив к чертям гордиев узел.
Заодно в процессе переезда пали смертью храбрых несколько столов, стульев и мониторов. Никто не мог вспомнить, куда в порыве улучшайзинга убрали запасы бумаги. Под шумок отделы наворовали друг у друга печенек, сахара и чая. Разнообразия им захотелось. Взрослые люди, мать их!
В обед я спряталась в бухгалтерии, где меня кормили шоколадкой от нервов и поили коньяком от похмелья.
По пути домой я даже на швы между плитками старалась не наступать и тщательно обходила люки. Если сегодня еще хоть что-нибудь пойдет не так, я просто взорвусь!
Хотелось просто прийти домой, поскулить в подушку от так и не прошедшей головной боли, поужинать, выпить чаю и лечь спать. Все! Все!
Я не в силах повлиять ни на коллег, ни на начальство, ни на выруливающую со двора машину, которая внаглую объезжает шлагбаум по тротуару и обливает меня водой из лужи. Все, что я могу, – заклинать этот мир своими ритуалами, замечать в нем тайные закономерности, которые делают его немного более предсказуемым, и просто не наступать на люки. И выбирать левый эскалатор. Использовать все обнаруженные секреты, чтобы сделать свою жизнь хоть чуточку проще.
Поэтому я открыла дверь подъезда как можно шире. Так она хотя бы на пару мгновений дольше держится перед тем, как захлопнуться, и дает мне больше времени проскочить и нажать кнопку лифта. Нечестная игра, но иногда можно.
Вчера прекрасный, но нервный сосед помешал примете сработать. В этот раз я специально оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не последует за мной и не испортит тем самым мой ритуал по заклинанию спокойствия и тишины в доме хотя бы на этот вечер.
Все чисто.
Я задержала дыхание, отпустила дверь, рванула по лестнице вверх, перепрыгивая через ступеньку, чтобы успеть нажать кнопку… и чуть не уткнулась прямо в чертова соседа!
На этот раз он был в классическом темно-синем пиджаке с белой рубашкой и джинсах. Не такой уютно-роскошный, как в прошлый раз, но этот стиль шел ему еще больше. В моем подъезде, где стены покрашены в самый унылый зеленый, который только можно вообразить, на полу лежит обколотая и замазанная цементом плитка двадцатилетней давности, на дверях лифта выцарапано: «Секаса хочу» и «Наташка – жопа», его элегантный образ в стиле «кежуэл» выглядел так, будто кто-то в фотошопе неумело налепил профессиональный снимок из каталога «Бриони» на фотку, сделанную мобильником.
