В трубке послышались позывные гудки.
Андрей склонился почти вплотную к тумбе, прислонил ухо к трубке.
Щелчок – абонент ответил на звонок.
– Это я, – констатировал женский скрипучий голос.
– Алло, здрасьте. Галина Егоровна? Это Андрей. Извините, что так поздно.
– Какой еще Андрей?
– Зять ваш, Андрей Лавров.
Пауза.
Андрей тревожно ожидал ответа.
Дышал глубоко и часто, хоть пытался не выказывать волнения.
– Чего тебе надо? – Теща была явно не рада звонку.
Андрей решил солгать ей. Он знал, что ее старый дисковый и почти «раритетный» в плохом смысле этого слова телефонный аппарат не может определять номера входящих звонков.
– Лена у вас? – спросил Андрей. – Домой звонил, трубку никто не берет. Номер ее сотового телефона не помню.
– Нет, не у меня, – скрипнула теща.
– Знаете, где она?
– Понятия не имею. Она свободная женщина, может быть где угодно. Я ее в кармане не держу. Чего тебе от нее надо? Передачка небось какая-нибудь потребовалась?
Пауза.
Андрей придумал оригинальный план.
– Да, небольшая передачка нужна. Деньги. Немного, тысяч тридцать.
– Где она их возьмет? У тебя все счета заморожены. Наличных ты не оставил. Леночке пришлось самой на работу устроиться, чтобы концы с концами сводить…
– В цветочном горшке, – перебил тещу Андрей, – в зале на подоконнике стоит, за занавеской. В нем заначка в целлофановом пакете. Там тысяч двести. Передайте ей.
Андрей взял трубку зубами.
– Вот ты жук, а! Она тебя ждет не дождется, а ты от нее деньги прячешь. Все вы мужики – жлобы проклятые…
Андрей положил трубку на аппарат.
Скрипучий тещин голос оборвался на полуслове.
– Старая кошелка, – буркнул Андрей, ударив тумбу ногой.
* * *
Он вошел в темную спальню, повалился на кровать и уставился в потолок. Из края глаза выскользнула скупая слеза. Он мог позволить пустить ее, когда его никто не видел. В присутствии других людей он всегда предпочитал не выказывать слабость. Он задышал тяжело и тревожно, вдруг начав подозревать, что совершил страшную ошибку, которую уже никак не исправить. «Ты больше никогда не вернешь рукам способность двигаться и ощущать ими предметы», – говорил ему тюремный врач, но Андрей – тупой баран, осел, придурок – его не послушал.
Да, все обстоятельства – слова Ирины о каком-то выборе или решении Лены, выключенный пустой холодильник, пыльный диван и завядший цветок в горшке – говорили…
Нет, они кричали, что Андрей совершил самую ужасную в своей жизни ошибку.
Ошибку, которая вскоре будет иметь свои последствия.
– Сука! – громко произнес Андрей, так и не поняв, к кому конкретно обращался.
В итоге усталость взяла свое.
Глаза его закрылись, и он заснул тревожным сном.
* * *
Утром в замке входной двери торопливо провернулся ключ, затем дверь квартиры открылась и вошла Лена с модной розовой сумочкой в руках. Она прямо в дорогих туфлях стремительно прошла в зал.
Бросив сумочку на пыльный диван, она подбежала к окну, резким движением отдернула занавеску, чуть не сорвав ее с карниза, схватила с подоконника горшок с завядшим цветком и с размаху разбила его о пол.
Осколки глиняного сосуда и высохший грунт с бряцаньем и шелестением рассыпались по ламинату.
Лена начала туфлей расшвыривать их.
В дверях зала появился заспанный Андрей.
– Сокровища ищем?
Лена подпрыгнула от неожиданности.
– Андрей? – Она не поверила своим глазам. – Ты здесь? Как? Ты что, сбежал? Только не говори мне, что ты сбежал.
