– Да я в туфлях, Костик, – пропищала в ответ Крыська.
Утром я с трудом выпутался из объятий длиннорукого и длинноногого спрута, сходил в душ и вернулся в комнату одетый и немного посвежевший.
Я наклонился и чмокнул Кристину в нос. Она потянулась, заворчала и сказала, не открывая глаз:
– Пиво и коньяк в холодильнике.
– Спасибо, – засмеялся я, – не надо.
Было хорошо и весело, несмотря на тяжелую голову.
– А тебе принести?
– Я – нормально. Вы ведь с Костей вчера успели уйти далеко вперед. Но ты все равно старался быть очень милым.
– Ты и сейчас очень милая.
К сожалению, я помнил довольно смутно, насколько милой была Кристина, и совсем не помнил, насколько был мил я.
Она открыла глаза и с интересом посмотрела на меня, но я уже уходил, боясь оказаться превратно понятым. Меня ждали перемены – я торопился.
Я обернулся на пороге.
– Спасибо.
– Носи на здоровье, – вяло отозвалась Кристина.
Мне показалось, что у женщины очень уставший вид, и я поднялся.
– Садитесь, пожалуйста.
Женщина села.
– Спасибо.
– Соизволил, наконец-то, – закудахтало из-за спины, – а то, как войдут, так сидя и едут. Совсем обнаглели! А эта еще: спаси-и-и-бо.
Я повис на поручне. Крыть было нечем.
– И убери локоть! Он мне перед лицом тычет!
Я убрал. Я совершенно спокоен.
Костик нашел мне работу. На тысячу долларов в месяц. Личным шофером и охранником к дамочке, которая разбила машину, сломала руку и теперь остро нуждается в моей помощи.
Для меня это прозвучало как Деньги. Костик же сумму назвал без особого энтузиазма.
– Но это – так, временно, браток. Я тебя расписал в лучшем виде, сам понимаешь. А Клин обрадовался и говорит: «Вот и пусть мою Наташку возит, если он такой ответственный».
– Костик, да за тыщу баксов я готов по выходным еще и выращивать розы у нее в горшочке!
– Вот про ее горшочек ты забудь. Я же сказал, кто у нее папа. Как бы он не посадил в твоем горшочке кактус.
– Костик, я ничего такого не имел в виду, но про горшочек уже забыл. Про папу помню, что он – какой-то клин.
– Он – мой босс, браток, – серьезно и даже с гордостью сказал Костик.
Я проникся.
– Спасибо, браток. Я о таком и не мечтал.
– А ты и не мечтай, – ответил Костик. – Вот телефон – звони.
Она подошла к сине-стальному «Пассату» и спросила:
– Вы – Стрельцов?
– Да, здравствуйте.
– Привет. Будем работать вместе, мистер Бодигард, – и протянула маленькую ладошку. – Наталья Васильевна.
Так мы и остались: она – Наталья Васильевна, и на «вы», я – Кевин Костнер, Санчо Панса, Антоний, почему-то Лаврентий Палыч, и еще многих я не знал, и на «ты», хотя Наталья Васильевна была меня младше лет на десять и слово «вы» употреблять умела, как я понял из ее первой фразы.
Наталья Васильевна представляла из себя хорошенькую, умненькую, бойкую на язык девицу. Она училась в институте, а в свободное от учебы время вела крайне распущенный образ жизни, что предельно усложняло мою работу в моральном аспекте, но никак не отражалось на материальном.
Я приезжал к концу занятий, вез ее домой на переодевание, или мы сразу из института ехали в бар, ресторан, на дискотеку. Там я получал свой стакан сока и тянул его, пока моя гетера завлекала и развлекала очередного мальчика, потом вез счастливую парочку к ней домой и всю ночь сидел на кухне на страже, напиваясь кофе до тошноты. Утром я провожал джентльмена и отвозил леди в институт, оставляя машину на стоянке, чтобы вернуться через восемь часов.
