«Янка, так Янка, – подумала Яна, – в моем положении, когда на голове чужая шапочка выбирать не приходится».
Марина еще плавала, когда Яна вылезла из бассейна.
– Вы уже уходите? – надула губы женщина.
– Да, мне пора! Дела, знаете ли… Шапочку я в раздевалке оставлю!
– Дарю! – широко улыбнулась женщина, сделав такой вид, словно она одарила Яну бриллиантами.
– Спасибо, – решила не возражать Яна, лишь бы быстрее вернуться в свой домик.
Уходя, она обернулась и увидела, как Марина, закрыв глаза от удовольствия, совершает в воде какие-то немыслимые кувырки.
Шерхи бросился Яне в ноги. Его глаза влажно блестели.
– Дружочек мой, бедненький, – приговаривала Яна и гладила широкий лоб своего пса, – миленький, заждался! Ну, ничего, сейчас будем ужинать!
Яна прошла на кухню и распахнула белоснежный холодильник. В нем лежали пять сосисок, кусок хорошего сыра с голубой плесенью и ветчина. Все это Яна купила еще вчера в местном магазинчике на территории санатория. Цены в нем, конечно, были космические, зато продукты свежайшие. И еще Яна приобрела целый килограмм мягкой ароматной халвы, которую ей завернули в промасленную бумагу. Яна сразу вспомнила свое детство, когда бабушка водила ее в деревенский продуктовый магазин и покупала вот точно такую развесную халву, завернутую в точно такую же промасленную коричневую бумагу.
Шерхи сидел рядом с Яной, трогательно прижимаясь всем своим телом к ее острой коленке. Шерхан не настолько сильно хотел есть, как могло показаться Яне. Он просто не любил оставаться один, особенно, когда его хозяйка скрывалась в неизвестном направлении. Едва Яна вошла в их летний домик, как мир Шерхи запылал всеми оттенками желтого, и преданное сердце наполнилось нежной любовью.
Яна возилась на кухне, придерживая больную спину одной рукой и без конца приговаривая:
– Сейчас, сейчас, дорогой, вот только сделаю нарезочки, и можем приступать! Ой, совсем забыла, в прихожей остался рюкзак, там тефтельки и хлебушек, принеси, пожалуйста!
Шерхан моментально подскочил, бросился в прихожую и спустя минуту вбежал в кухню с рюкзаком в зубах. Яна выставила тарелочки с едой на большой поднос, и они отправились в спальню с золотыми обоями на стенах. Расположившись на пушистом белом ковре перед телевизором, пес и девушка начали свой поздний ужин. Летняя танцевальная площадка уже вовсю грохотала, а Яна делала миниатюрные бутерброды с ветчиной и сыром и отправляла поочередно их то себе в рот, то в рот Шерхана. Если бы сейчас Дмитрий был рядом, он непременно отругал бы свою жену за такое поведение. «Зачем баловать собаку? – сказал бы Дима, нахмурив брови. – Совсем от рук отбился! Смотри, скоро и в постель нашу залезет!» Но Димы рядом не было, потому можно было спокойно есть, не заботясь о крошках на полу, испорченном телевизором зрении и отвратительном воспитании собаки. Последние на очереди были тефтели – всего две. Яна съела половину тефтели, остаток отдала псу. Шерхан старательно вымыл языком всю грязную посуду, Яна ополоснула ее горячей водой, и напарники собрались на вечернюю прогулку.
Выйдя на террасу, Яна взяла Шерхана на короткий поводок и для приличия пристегнула намордник себе на руку. На случай, если встретятся нервные отдыхающие, которые начнут «голосить», что собака, находящаяся в общественном месте, обязана иметь при себе намордник. Прогулявшись вокруг своего летнего домика, Яна с Шерханом двинулись в сторону танцевальной площадки, чтобы посмотреть на нарядных отдыхающих и познакомиться со всем многообразием и колоритом вечерних санаторских развлечений.
