Клим интенсивно подёргал косичку.
– Кажется, тут не хватает лестницы, – признал он наконец.
– Неужели! – всплеснула руками Ева. – Какая проницательность!
– Вообще странно. – Клим нахмурился. – Кто её убрал? Смотрите, следы свежие. Нижнюю секцию срезали.
Действительно, нижняя часть лестницы отсутствовала, и железные балки блестели свежими срезами.
– Ну всё! – констатировала Ева. – Можем расходиться. Тупик!
– Ну можно же что-то придумать, – неуверенно сказал Клим. – Ань, что думаешь?
Аня не ответила. Она напряжённо вслушивалась в звуки осеннего города: шум машин, шелест листьев, которые несёт ветер, смутные крики детей, играющих во дворе. И песню Тани Булановой «Ясный мой свет», звуки которой долетали откуда-то с детской площадки.
– Гриша… – пробормотала она, перепрыгнула бутылочную свинью и бросилась к источнику звука. Инстинкт старшей сестры подсказывал ей, что корабль Григория стремительно движется на рифы, отмели или айсберги. В общем, сейчас будет плохо всем, но особенно её непутёвому брату.
Она успела к кульминации. Детская площадка перед их домом была полна благодарной публики. Маленькая девочка, бросив лепить куличики, заворожённо смотрела на крышу замка, который стоял в центре детской площадки. Маленький мальчик, отвлёкшись от поедания песка, смотрел туда же. Их мамы, перестав обсуждать насущные проблемы воспитания малолетних детей, тоже глазели на крышу замка. Проходящий мимо мужик в кепке затормозил возле урны, чтобы выбросить пустую бутылку, да там и застыл. Тётя Надя из второго подъезда, выгуливавшая болонку Настю, подхватила её на руки и остолбенела. Две бабушки на скамейке, перестав кормить голубей, уставились туда же. Да что там – сами голуби, забыв о золотом пшене под лапами, ритмично покачивали головами.
У края крыши, балансируя на пластиковом ограждении, стоял Григорий Алтынов. В правой руке у него была открытая бутылка, в левой – пакет с чипсами. На скате крыши он умудрился установить два блюдечка – с кофейно-имбирной комбучей и чипсами. Под ногами у него голосом Тани Булановой надрывалась блютуз-колонка. Аня ревниво заметила, что это была её колонка. Гриша вертел головой, как зенитная установка, и высматривал попугая.
Аня рванулась на площадку, чтобы стащить этого… этого… слишком предприимчивого ребёнка, но беда пришла, откуда не ждали.
Уже подбегая, она вдруг заметила, что на площадке появился ещё один мужчина – в сером пальто и кепке. Мужчина держал наперевес ярко-рыжий кожаный портфель с голубыми вставками, и Аня резко сбавила темп. Сердце у неё упало. Такой портфель был во дворе у одного человека, и это был их папа.
Пока Григорий, пританцовывая на ограде, папа задумчиво наблюдал за происходящим. Аня притаилась за деревом. Сзади подоспели Клим и Ева, но, повинуясь её жесту, скрылись за машиной. Такой катастрофы она не ожидала. Что же теперь будет с Гришей? С ней? С бедным попугаем Тирионом Ланнистером?
– Мальчик, ты там осторожнее, – неуверенно сказала одна из бабушек.
– Да, ты давай слезай, – поддержала вторая.
– А то упадёшь, – добавила первая мама.
– И разобьёшься, – сказала вторая.
– Насмелть! – сурово закончила девочка и расплющила куличик совочком.
– А вот и нет! – протанцевал Гриша с торжеством. – Я тут крепко стою! Смотрите!
Для убедительности он пошатал ногами хлипкий заборчик.
– Слезал бы ты, мальчик, – мрачно сказал папа.
– О, папа! – обрадовался Гриша. – А я тут попугая ловлю! Не мешай!
