– А ты не думаешь, что у меня были причины так поступить? – не отрывая от него взгляда, спросила я.
– Откуда мне знать? – равнодушно ответил он.
Я вздрогнула, как от удара. Эйфория от неожиданной встречи вмиг прошла, мурашки попрятались.
– Действительно, откуда тебе знать?
Никита, видимо, заметил, что мое настроение резко переменилось, и ответил на это кривой усмешкой.
– Думаю, на этом вечер воспоминаний можно закончить. У нас разные взгляды на прошлое. Теперь о деле.
Я напряглась. Неужели он все-таки предложит мне работу? Хочу ли я этого?
– Насколько мне известно, тебя ознакомили с должностной инструкцией, – с расстановкой произнес он. Я кивнула. – Не сомневаюсь, что ты со всем прекрасно справилась бы, но… есть маленькое, но большое «но». Пиар-менеджер – это лицо фирмы, и это лицо должно быть безупречным. Пойми меня правильно и не обижайся. Как руководитель я должен, прежде всего, думать о деле. Что будут думать о фирме, которую в медийном пространстве представляет человек с небезупречной репутацией? В работе нельзя поддаваться дружеским симпатиям.
– А они есть, эти дружеские симпатии? – холодно спросила я, поднимаясь.
– Конечно, есть, – быстро и немного нервно ответил он. – Ксюша, не кипятись. Никто тебя на публичную должность сейчас не примет. Неужели ты этого не понимаешь? Но у меня в фирме есть вакансия в отделе рассылки.
Это переполнило чашу моего терпения. Я быстро подошла к двери и, открыв ее, оглянулась.
– Да пошел ты! Вместе с твоим отделом рассылки!
Выпалив это, я громко захлопнула за собой дверь. Вика сразу подскочила ко мне.
– Ксения, что это было?
– Не сошлись характерами. Не беспокойся, на тебе это не отразится.
Она хотела еще о чем-то спросить, но тут раздался звонок – шеф призывал ее к себе. Воспользовавшись этим, я быстро покинула приемную. Пятнадцать лет! Пятнадцать лет чувства к этому человеку дремали во мне, не желая умирать. Надеюсь, теперь они умрут, может, уже умерли. Некоторое время я бесцельно бродила по Васильевскому острову и не заметила, как оказалась на набережной. Облокотившись о парапет, я немного успокоилась, и воспоминания нахлынули на меня из таких глубин, куда я давно не заглядывала.
Когда я поступила на факультет журналистики, моей радости не было предела. Энтузиазма было выше крыши. В один из первых дней учебы аспирант, проводивший у нас практические занятия, предложил нам выполнить задание в команде. Надо учиться общению и совместной работе, сказал он, и произвольно разбил нас на группы по пять человек. В нашей группе оказалось две девчонки – я и Галка, с которой мы сразу подружились, и трое парней. Одним из них был Никита. Высокий, симпатичный и очень умный. Он был умнее нас всех, вместе взятых. К тому же, он был немного постарше, так как после школы служил в армии. Конечно же, я сразу в него влюбилась, и наповал. В его присутствии я чувствовала эйфорию, а, поскольку мы много общались, то я почти все время пребывала в этом состоянии и была в гармонии с собой и миром.
Никита приехал из провинции, был старшим ребенком в многодетной семье, так что жил в общежитии и подрабатывал, где мог. Родители не могли ему помогать. Групповые занятия вскоре прекратились, но мы успели так сдружиться, что почти все время проводили вместе – занимались в читальном зале библиотеки, ходили на прогулки и в кино, иногда выбирались в театр. Никите из-за подработок не всегда удавалось к нам присоединиться, но он старался, как мог. Остальные ребята из нашей группы нам завидовали, кое-кто пытался проникнуть в наше сообщество, но в нашей команде все было настолько гармонично, что мы боялись пускать к себе кого-то еще. Мы были настолько увлечены учебой и нашим общением, что на личную жизнь времени и сил не оставалось. Так продолжалось почти два года. В конце второго курса мы собрались в кафе, чтобы отметить Витькин день рождения. Никита запаздывал. «Заработался парень», – предположил именинник и хотел ему позвонить, когда тот появился на пороге, да не один, а с девушкой. Все обомлели от неожиданности, а я просто впала в ступор.
