Читать онлайн Юрий Купер - И слов свечение
* * *
@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ
© Ю. Л. Купер, текст, иллюстрации, 2022
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022
* * *
«Писать стихи – как рисовать…»
Писать стихи – как рисовать
Карандашом, лениво размышляя,
О времени, текущем вспять,
Про знаки препинания забывая.
Писать стихи – как будто завещать
Все то, что накопили вы годами
Кому-нибудь хотелось бы отдать,
Возможно Вам, тут Вы решайте сами.
Писать стихи – как исповедь с cобой,
Ты каешься, но ты и исповедник,
Возможно, исповедь вся связана с тобой,
В ней я, наверное, и есть мой собеседник
И мне не надо вслушиваться в шёпот,
И мне не надо вдумываться в смысл,
Слова мои звучат как тихий ропот,
В котором смутно путается мысль.
«Не знаю почему, но в каждом городе, в котором я живу…»
Не знаю почему, но в каждом городе, в котором я живу,
Я выбираю место возле дома —
Кафе, а может бар, где по утрам сижу,
Где я встречаю день пока мне незнакомый.
Каким он будет, знает только Бог,
Скорей всего, таким же, как вчерашний.
Хотел бы поменять я, если б мог,
Привычки, образ жизни завсегдашний.
«Москва, мой город водосточных труб…»
Москва, мой город водосточных труб,
Ты снишься мне всегда заснеженной зимою.
Как холода – дыхание сонных губ,
Подернутых, как инеем, виною.
Я помню детства двор в снегу
И дворника Луку: то с ломом, то с лопатой,
Как он бредет, качается в дугу,
Блаженный и хмельной, ни в чем виноватый.
И выкурив один бычок на всех в те годы,
С трудом найдя в штанах замерзший детский грех,
Писали прописью родные имена, как оды,
Мы хором брызгали на белый и хрустящий снег.
Мать в валенках идет, наверное, с работы,
В авоське вермишель и молоко.
И детства грусть, и материнские заботы —
Куда-то все, как прошлогодний снег, ушло.
«По памяти писать пейзаж…»
По памяти писать пейзаж
гораздо интересней, чем с натуры,
ты, вспоминая, входишь в раж,
и в памяти плывут фактуры.
Но как их точно передать,
песка, небес и водной глади,
точнее цвет и свет их угадать
и только атмосферы ради.
Здесь приблизительность – ваш враг,
неточность ничего вам не прощает,
и ваша память, словно маг,
к реальности вас снова возвращает.
Вы пишете, порою торопясь,
порою медленно, в раздумьях застывая,
и живопись – магическая грязь —
следы касания и жеста оставляет.
Как краску превратить в иное,
когда она исчезнет насовсем,
и на холсте увидим только море?
она вдруг станет небом, облаками или всем.
И как трехмерное пространство
на плоскость точно уложить?
Я, без фальшивого жеманства,
мастеровым, скажу вам, трудно быть.
«Мне интересна жизнь моя внутри…»
Мне интересна жизнь моя внутри.
Как разглядеть ее под микроскопом?
Ты линзу не спеша протри,
Да и разглядывай – подумал я с упреком.
Но у меня внутри тончайшие пассажи,
Все переходы незаметны и гладки.
Там натюрморты, что уснули в саже,
Льняного масла чуть прозрачные мазки.
Внутри я подбираю тон и горизонта глубину,
Я вспоминаю девушку в тюрбане,
Пытаясь снять с предметов пелену,
Архипова я вижу «Прачек» в паре и тумане.
«Мне кажется, я прожил много жизней…»
Мне кажется, я прожил много жизней,
Хоть жизнь была моя всего одна.
В ней чувствовал себя как третий лишний,
Будто не я был главным, а она.
Я часто ей старался угодить,
Старался жить, не нарушая правил.
Ей с легкостью давал себя судить —
Я все равно любил ее и славил.
Я свободен и опять в пути.
И уже не поверну назад.
Жизнь прожить – не поле перейти.
Может быть. Так люди говорят.
Она же на меня смотрела свысока,
Порою пряча снисходительно улыбку.
Мол, зря надеешься, задача не легка,
Ты должен сделать не одну еще попытку.
Теперь я больше не внимал ее словам,
Устав из кожи лезть, чтоб чем-то удивить.
И дабы снова не ходить по головам,
Ушел и все, не дав себя простить.
«Незатихающая боль в груди…»
Незатихающая боль в груди,
Как бесконечная разлука.
Как от неё в висках гудит,
Из приоткрытых губ ни звука.
Как молчаливая тоска,
Что прячется от взгляда,
Она как город из песка,
В нем улица твоя совсем не рядом.
Пока дойдешь, устанут ноги,
От ветра пыль летит в глаза.
Разгневались на нас, наверно, боги —
На небе собирается гроза.
Ностальгия
Ностальгии чувство всем знакомо,
Ну, хотя бы грусть по розовому детству,
По утраченной любви, по дому —
С ней и грустно, и приятно по соседству.
Я так часто, детство вспоминая,
Блуждаю по заснеженной Москве.
Кажется, я слышу звон трамвая,
И ловлю себя на мыслях о тебе.
Думаю о том, как в жизни глупо
Расстаемся, уезжая, второпях,
Не подумав, закрываем двери глухо.
Ностальгия появляется в дверях.
Ну как дела?
Песня
Кафе Palette сквозь мокрое стекло,
Дождь проливной идет на Rue de Seine,
Смывая все, что было и прошло,
Смывая пыль с парижских старых стен.
Тоска и дождь – друзья до гроба в паре,
И небо мокрое, и мокрая земля.
Один, как перст, в пустынном темном баре
Мужчина в зеркале напротив. Это я.
Припев: «Ну как дела?» – спросил я у себя,
«Ну как дела?» – но зеркало уснуло.
И лишь упрямая седая голова
Из зазеркалья укоризненно кивнула мне.
И так я в зеркале сидел, не шевелясь,
Спиной слегка облокотясь на спинку стула,
А за окном стеной с небес вода лилась —
Метеосводка, как всегда, нас обманула.
А я подумал, надо в дождь уснуть одетым,
Расправив мокрый плащ, не вешая на гвоздь.
Уснуть и не проснуться никогда с рассветом,
Ведь все равно я в этой жизни только гость.
Припев: «Ну как дела?» – спросил я у себя,
«Ну как дела?» – но зеркало уснуло.
И лишь упрямая седая голова
Из зазеркалья укоризненно кивнула мне.
«Запутавшись в извилистой дороге…»
Запутавшись в извилистой дороге,
Пытаюсь мысль свою поймать:
О ком я думаю в пути? О Боге.
Не знаю, что Ему могу сказать.
Я жил всегда, как бы не зная правил,
Меняя города, случайные жилища,
И мной случайный случай правил,
И строил города на пепелище.
Я часто думал, что судьба как карта:
Она ложится, как захочет на сукно,
К ней не испытывал особого азарта,
Мне, впрочем, было как-то все равно.
Судьба обычно крайне молчалива:
Свои секреты бережно храня,
Беседует со мной неторопливо,
С полуусмешкой глядя на меня.
«Я в темноте ищу слова…»
Я в темноте ищу слова.
Еще не наступило утро.
Хочу признать, что ты права,
Любовь – не книга «Камасутра».
Чем можем мы её измерить?
Количеством измен или потерь,
Потребностью, как в Бога верить,
Ждать вечно Вас, не закрывая дверь.
Клятв, обещаний, наших слез
И невозможностью поверить
В количество забытых грез —
Чем можем мы её измерить?
Ночей бессонных вереницы,
Звонки ночные второпях,
В вине желание забыться…
Количеством колец в цепях?
«Мне хочется в тот странный сон…»
Мне хочется в тот странный сон,
В котором видел как-то раз:
Вы в зеркале протягивали руки
Ко мне… Шел снег.
Пейзаж в тумане.
Снова я смотрю на Вас,
Как будто через тюль,
А может через газ.
Еще в том зеркале,
Как будто на ладони,
Я видел озеро —
Покрыто снегом,
Словно белой простынею.
И снова видел вас —
Поющей в церкви
На заснеженном амвоне.
Я часто забываю сны,
Недели, месяцы и годы.
Подумал я, что вновь
Приобрету свободу,
Но шепот сонных губ
Вдруг разбудил меня.
И я подумал: не забуду.
«Мне часто по утрам бывает грустно…»
Мне часто по утрам бывает грустно.
В «Де Марко» тихо, музыка играет,
Внутри меня легко и пусто,
И память, задремав, твое дыханье вспоминает.
Мне часто вечером бывает грустно.
Ни виски, ни вино не помогают.
Перебираю в памяти забытые слова «Прего джусто»,
И губы на стекло твое дыханье выдыхают.
Песенный вариант
Мы спали на полу в одежде,
Шел дождь, а за окном светало.
И где-то в этом проливном дожде
Деревня, не проснувшись, утопала.
А по стеклу в медовой акварели
Стекали реками бесшумные ручьи,
Но вдруг по радио, проснувшись, гимн запели,
По крыше дробь дождя стучит: «Не разлучи».
Я не дышал, боялся разбудить,
Она спала, по-детски шевеля губами.
Кукушка на стене хотела шесть пробить,
Но проспала, шепнув: «Проснетесь сами».
Неторопливо силуэты проявлялись,
Я видел в волосах стеклянную серьгу,
В которой еле-еле отражались
Дождь и деревня на соседнем берегу.
«Мы часто ждем чего-нибудь от жизни…»
Мы часто ждем чего-нибудь от жизни,
Так день за днем с надеждой, вопреки.
Порою ждать совсем не лишне,
Но те минуты или годы нелегки.
Но чувство ждать похожее на муки
Свидания с любимыми вдали —
Ждать устают душа, глаза и руки,
И сколько бы ты Бога ни моли.
За ожиданьем наша жизнь проходит:
Ждем поездов, автобусов, метро,
Звонков и писем, тех, что не приходят,
То ждем дождей, то солнца, то ветров.
Но так бывает, что любимые приходят,
Возможно, солнце и дожди придут,
Но почему душа покоя не находит —
Порою ждет, когда они уйдут?
Вариант для песни
В бессоннице и снегопаде
Чернели окна на стене.
За ними сосны, как в обряде,
Я видел, иль казалось мне.
В то утро снежности белесой
Познав зудящую тоску,
Побрел на кухню в майке, босый —
Зачем? Чтоб выпить коньяку.
Казалось, в темном коридоре
По полу был рассыпан снег,
За дверью притаилось море,
Я брел, не открывая век.
И коридор мне был дорогой,
Ведущей в полусонный мир,
Укрытый снегом и тревогой,
Где мышеловки и замерзший сыр.
На кухне тихо пахло бергамотом —
Наверное, заваривали чай.
Стакан стоит давно, покрытый потом.
Я вдруг подумал, что в бессоннице (и снегопаде, и тревоге),
Наверное, возможен рай.
«Не ждать мне милости от Бога…»
Не ждать мне милости от Бога.
Не проще ли без спроса брать,
Залезть бы в изобилье рога,
Потом храни, а хочешь трать.
Можно ходить с протянутой рукой,
Как нищий, что подачки просит.
Надежда уплыла широкою рекой,
Порой боюсь, что кто-то камень бросит.
Так каждый день живу, не ожидая чуда,
Проходят годы, месяцы и дни,
Но никогда я в жизни не забуду,
Что в этом мире мы всегда одни.
Мне в принципе никто не нужен,
И я, наверное, не нужен никому.
Разогревать себе не стоит ужин,
И спать ложиться лучше одному.
И будет сниться дальняя дорога,
Косою скошена высокая трава,
Изба, в ней дверь, ты у порога,
И двор, и в нем наколоты дрова.
«Как жизнь прожить, пытаясь быть героем…»
Как жизнь прожить, пытаясь быть героем
И для себя, и для других, и для неё.
Когда соблазны кружат роем
И страх, и ревность накрывают всё.
Как оставаться щедрым и спокойным,
Когда всё в жизни рушится вокруг.
Когда мы все проигрываем войны,
Когда вас предают любимая и друг.
И как найти нам мужество, чтоб сдаться —
Смириться с мыслью, что ты не герой.
Собраться с силами, с любимою расстаться,
И не надеяться, что счастье за горой.
А, впрочем, почему не стать вам дезертиром —
Оставить амуницию, и просто убежать.
Проститься с образом героя, с миром
В стогу остаток дней своих проспать.
«Я думаю о смерти с грустью, но без злости…»
Я думаю о смерти с грустью, но без злости,
Мне интересно, где она живет,
До той поры, когда приходит в гости,
И кто назначил час, когда она придет.
Я в детстве раз спросил отца, пока он водку пил,
– Ты думаешь она живет, где солнышко заходит?
И он, не глядя на меня, чуть слышно проронил:
– Поверь, сынок, совсем наоборот, она с востока к нам
приходит.
Отец пил медленно, как будто бы дремал,
А я смотрел на отражение в стакане,
Понять старался, как, да и откуда знал,
Следил, как солнца зайчик прыгал на диване.
Потом я часто этот вечер вспоминал
И голос бати – пьяного пророка,
Он в дым и, приподняв стакан, вещал:
– Поверь, сынок, что смерть придет с востока
«Как правило, я забываю сны…»
Как правило, я забываю сны.
Я забываю времена и годы.
С тех пор, как с той, забытой мной весны,
Исчезли Вы в дожди и непогоду.
Но этой ночи не забуду сон.
Во сне Вы мне протягивали руки,
Как будто приглашая на Бостон,
Похожие книги
