Увидевший ее Вадим потянулся к ней, но Олег Викторович отдернул руку и еще раз напомнил ему:
– Ты поклялся, прогрессист.
После чего отдал ему подвеску.
– Ну все, расходимся! – велел староста. – Матвей предупредил меня, что скоро сюда заявится буря! Не мне вам говорить, как это опасно. Все по домам, живо, живо!
Вадим, осторожно положив золотую цепочку в карман, молча зашел внутрь вездехода.
– Следите за ним в оба глаза, ребятки, – дал по-отечески наставление мужчина Матвею и вышедшему к ним Йовану. – И за собой следите. Вы нужны нам здесь для предстоящей зимы, оба.
– Вернемся, Олег Викторович. Никуда не денемся! – уверил его Йован.
Староста по очереди обнял каждого из них, как следует похлопав по спине.
Тем временем Матвей смотрел на расходящихся восточников в надежде увидеть Арину. Неужели не придет? Даже сейчас?
Но вместо нее появилась она. Возникла как призрак, как и несколько дней назад, напоминая ему о случившейся трагедии.онаНо вместо нее появилась она. Возникла как призрак, как и несколько дней назад, напоминая ему о случившейся трагедии.
Она стала приближаться к ним. Матвей заметил в ее руках сверток из грубой шерсти, крепко завязанный кожаными ремнями.
– А, Валерия Анатольевна, ну здравствуйте… – поприветствовал ее грустным голосом староста, отвесив легкий поклон.
– Здравствуйте, Олег Викторович, – ответила она хрипловатым голосом. – А я…
Ее руки, держащие сверток, слегка дернулись. Женщина хотела было посмотреть в сторону Матвея, но увела взгляд в сторону. Ее губы задрожали так, словно она готовилась вот-вот зарыдать.
Сам же Матвей чувствовал страшную неловкость. Присутствие Валерии рядом лишало его дара речи. Ему все мерещилось, что скажи он хоть слово, самое безобидное, то непременно сделает ей только хуже.
И все же, набравшись храбрости, он попытался хоть немного сдвинуть тот невидимый барьер, образовавшийся с момента их последнего разговора почти год назад.
– Валерия Анатольевна, я…
Женщина резко посмотрела на него своим скорбящим взглядом, и Матвей был уверен: сейчас она ударит его, совсем как в тот день, когда он, будучи более не в силах вынести муки совести, сообщил, что бросил ее сына на растерзание мерзлякам.
Собиратель даже ощутил жгучее прикосновение ее холодной ладони к щеке и приготовился получить его, вполне заслуженно. Но вместо этого она лишь грубо всунула ему шерстяной сверток и поспешила уйти, делая размашистые шаги по глубокому снегу.
– Эй, нам пора! – крикнула показавшаяся в дверях Надя.
– Матвей, ты как? – Олег Викторович коснулся его плеча.
Матвей ощущал себя опустевшим сосудом, из которого вылили все живое. Он крепко сжал сверток и слегка прижал его к себе.
– Порядок, – соврал он старосте.
По улице разнесся звонкий гудок. Прогрессистам не терпелось скорее убраться отсюда.
– Ну, видимо, пришло пора нам прощаться. – Олег Викторович вытянул руки и обнял их по очереди. – Берегите себя ребята, слышите? Теперь на вас вся надежда.
– Проследите за «Полярным Переполохом», Олег Викторович, – попросил Йован. – Что б там убирались вовремя, пыли не разводили…
– Да прослежу я за твоей столовой, успокойся!
– За баром! – поправил его здоровяк.
– И вы себя берегите, Олег Викторович, – попрощался со старостой Матвей. – Всех наших берегите.
– Вот уже тридцать лет берегу, справлюсь.
Матвей кивнул и следом за Йованом ступил на ступеньку, ведущую к двери, и еще раз обернулся.
