Дети Азии. Часть 2 «Ад» - страница 7

– ЕВА! – Андрей был настолько в ярости, что его руки тряслись, а глаза горели.

Почему-то мне было все равно, я смотрела только на Даню и так хотела, чтобы он тоже забрал меня домой. Мне было все равно даже на людей, которые бесцеремонно пялились на нас из любопытства. Какая-то непонятная троица, примостившаяся за столиком неподалеку, не сводила с нас своих пытливых взглядов: два парня, один высокий смугловатый, другой пониже с волнистыми волосами, и веснушчатая маленькая девчонка в потертой кожаной куртке. Наверное, их присутствие остудило пыл моих друзей.

– Иди, – сказал Даня с улыбкой.

– И больше не приходи! – добавил Андрей, утаскивая меня.

Мы отошли за угол. Я была, словно в тумане, нелепо улыбалась и не понимала, что происходит. Я осознавала, что поступила неправильно, но мое безразличие было настолько сильным, что я не слушала поток бранных слов, который лился непрерывным потоком.

– Это Даня, мой лучший друг, – ответила я, прервав его пылкую речь.

– Лучший друг?! Он сумасшедший, я не хочу ничего слушать, твое поведение выходит за все рамки приличия. Ты слышишь меня??

Я не слушала, просто смотрела вдаль и улыбалась, сердце бешено колотилось, а ладони то холодели, то горели.

– Он умер четыре года назад…

– Больная, – вскрикнул Андрей и ушел без оглядки.

То, что я так старательно прятала в глубине души, теперь вырывалось из меня мощной струей. Я не смогла убить свое прошлое, которое корнями проросло глубоко в грудную клетку и не отпускало. Всю ночь я бредила и видела сны, которые показывали события многолетней давности. Я видела наше первое знакомство с Даней. Он сидел на детской площадке и ревел от того, что более взрослый мальчик по имени Саша раздавил его куличики и смеялся с беспомощности 6-летнего ребенка. Тогда мне стало так обидно за маленького Даню, что я взяла свою лопатку и отправилась его защищать. Я стала мутузить 10-летнего верзилу с такой силой, что он начал орать на весь двор и звать маму.

Укун недоглядел за мной тогда и испуганно ринулся разбираться. Он оттащил меня и начал отчитывать, говоря, что нельзя бить других детей. Тем временем подлетела мама Саши, которая начала ругаться с Укуном, защищая своего сына. Он принялся извиняться и говорить мне, чтобы я просила прощения у Саши.

– Будешь просить у мальчика прощения?

– Не бууду! – закричала я, топнув ногой.

– Как не будешь? Ты же плохо поступила!

– Нет! – крикнул Даня, подойдя к нам. – Она меня защищала!

Даня, вытирая сопли под носом, стал со слезами рассказывать, как плохо ему было, когда его куличи раздавили. После его рассказа мама Саши хорошенько дала сыну по попе и утащила с площадки, обещая всыпать дома ремня. Укун рассмеялся и потрепал меня по голове, затем осторожно подошел к Дане и, сев на корточки, приветливо спросил его:

– Тебя как зовут, мальчик?

– Даня… – ответил тот смущенно, опустив глаза.

– А ты хорош, Даня! Твоим друзьям очень повезет с тобой!

Он улыбнулся маленькому мальчику на детской площадке, даже не подозревая о том, что через три года мы действительно встретимся с ним вновь, как и с Сашей, и станем друзьями, а еще через одиннадцать лет он умрет прямо на его руках.

Картинка в моем сне сменилась на более устрашающую. Укун принес маленькую меня на берег, примыкающий к бескрайним морским просторам, и сказал тревожным голосом; «Пришло время научиться плавать». «Но я не умею», – ответила я, ручками ухватываясь за его шею, чтобы меня не опускали на землю. «Ты умеешь. Все получится. Тебя ждет семья…». Во сне, словно наяву, я почувствовала, как лицо обдувал холодный ветер свободы, наполненный солью, ощутила удар тела о водную толщу и прониклась дрожью от тяжести океанской массы, навалившейся на хрупкие детские плечи и утаскивающей на дно. «Только будь моим берегом!» – кричала я Укуну, захлебываясь. «Будь моим берегом!». Граница между мирами моря и неба все чаще мелькала перед моими глазами, а вода вливалась в ноздри и втыкалась иглами в задыхающиеся трахеи, руки беспомощно гребли вперед, пытаясь ухватиться за другие руки, которые сидели на берегу и жалобно смотрели прямо в душу, будто извиняясь. В какой-то момент мрак сгустился перед глазами, а впереди сквозь дымку привиделись два огромных зрачка с переливом черного жемчуга… Они приблизились ко мне и…из них раздался оглушительный звон раннего будильника. Белка пробежала еще один круг в своем колесе, а солнце сделало еще один бесполезный круг на небосводе.