Как же прекрасна была юная зеленоглазая Горгона, младшая из сестер, которую они ласково называли Медузой, глаз не оторвать от любимой дочери морского царя Форкия. Только Елена Спартанская и могла с ней соперничать, так красива была только любимая дочь Зевса.
Медуза и сама знала, что она неотразима, и часто, смеясь, топила зазевавшихся моряков, одиноких пастухов, и всех, кто имел несчастие отказаться рядом с ней в роковой час. Засмотрелся муж юный или седовласый, зазевался, и валился в пучину морскую, забыв обо всем на свете.
Принимая в свои владения то одного, то другого утопленника, а их становилось все больше, и юнцы, и старики оказывались внезапно на дне морском, не выдержала как-то богиня морей Амфитрита. Да и пожаловалась по доброте душевной богиня своему мужу – грозному Посейдону на то, что расшалилась красавица, надо бы как-то остановить ее, а то все люди с земли к ним переберутся. Сетовала добрая Амфитрита, не зная, чем ее жалобы против нее обернутся.. А ей так нравилось уединение и тишина на дне морском, не стоило туда слишком много народу отправлять.
Выслушал ее Посейдон, да и решил взглянуть на Медузу. Правда ли она так хороша, как говорят о ней завистливые нереиды? А может они только странную сказку придумали, и морочат голову.. Посейдон все должен был сам выяснить.
А в то самое время, когда решил с ней познакомиться грозный владыка, была наша красавица в храме воинственной Афины, решила она жертвы строптивой богине принести, чтобы как-то уважить ее, задобрить.
Не любила Афина Медузу, да что там, просто на дух не переносила, вот и надо было немного задобрить воинственную богиню.
Вот в ненужном месте в ненужный час они и встретились.
Правда, обернулся властелин черным лебедем, не мог Посейдон перед ней в истинном обличии предстать, да разве же не узнаешь грозного бога, в какую бы он личину не рядился, все равно что-то его выдаст.
Медуза узнала. И в первый раз она была покорена, сама перед ним онемела, да в объятьях его тут же и оказалась.
Храм был огромен, укромных уголков много, есть где спрятаться влюбленным и провести несколько часов в уединении и блаженстве. Кто бы мог их остановить в тот момент, если им останавливаться не хотелось? Есть ли такой храбрец на белом свете. Может быть Зевс, но его не было нигде поблизости.
№№№№№№№
Афина оставалась в то время на Олимпе, и не сразу узнала о том, что происходит в ее храме. Говорят, сама Гера ей поведала, что превратился ее храм, в место для свиданий для Посейдона и его возлюбленных. Гнев не могла Верховная богиня умерить. Афина ей сразу не поверила почему-то. Но все – таки не смогла удержаться, чтобы не напомнить о Зевсе:
– Он не так сладострастен, как твой муж и мой отец, – только и бросила в ярости Афина, словно стрелы молнии в Геру метнула.
Не поверила она ни одному слову злой мачехи. Чего только не выдумывала та, чтобы сделать больно другим, только тогда ей и становилось хорошо, когда другим было плохо.
Но Гера не унималась:
– Вот я и говорю, что он встречается там только с одной девицей, а глупая Амфитрита даже и слушать меня не хочет, но ты-то взгляни, твой храм, что же поганить его такими тайными утехами, или страсть богов может и храму приятна быть?
Воинственная богиня поняла, что лучше исполнить то, что от нее требуется, чем объяснять, почему она не хочет этого делать.
№№№№№№№
Когда Афина оказалась в храме, она еще не верила в то, что Гера говорит правду. Но своим глазам она поверила.
