- Мать Доброты исцелила, - комментировал Джек. – И наказывала: спички больше не трогать! А то в другой раз так приложит, что вовсе без мозгов останешься. Вкурил, нет?..
Выходящие мужчины смотрели на него ошалело, женщины испуганно охали и кивали, стремясь поскорее увести исцелённых.
Через час во дворе лечебницы не осталось никого.
- Всё, красавицы, - доложил вышедшим на крыльцо Марии и Серафиме Джек. – Расползлись ваши саботажники. Теперь, я считаю, можно и самим валерьянки хряпнуть – если не всю ещё вылакали. А можно и позабористее чего.
- Смилостивилась заступница, - всхлипнула Серафима. – Сжалилась, отвела беду!
- Во-во. И я о чём, - поддакнул Джек. – В этом деле, главное – валерьянку под рукой держать. А там уж Мать Доброты разрулит.
Серафима укоризненно посмотрела на него. Покачала головой и ушла.
Джек кивнул Серому и Эри, тоже призывая уходить.
- Спасибо вам, - сказала Мария.
- Нам-то за что? – удивился Джек. - Матери Доброты молись.
Мария кротко улыбнулась.
- Мать Доброты я никогда не оставлю молитвами. А вы… - она замялась.
- Что? – поторопил Джек.
- Вы ведь и сами могли обработать ожоги, - прямо глядя ему в глаза, сказала Мария, – не приходя сюда. Я принесла вам лекарство, да и свои порошки у вас есть. Ты пострадал не меньше Сергея, но об ожогах даже не вспомнил – и собрался уходить.
- А то мало вам убогих, - усмехнулся Джек, – ещё со мной возиться. Совесть заела, вот и ухожу.
Мария грустно покачала головой. И чуть слышно проговорила:
- Я бы очень хотела, чтобы когда-нибудь ты рассказал правду.
- Зря, - жёстко отрезал Джек.
- Почему?
- Потому что правда – она навроде дикого кабана. Кто другой из леса забитого притащит, так будешь глядеть да завидовать. А если сам нарвёшься, то с непривычки – лишь бы ноги унести. Опасная это штука, правда. С Матерью Доброты – всяк спокойней… Ладно, потопали мы. Бывай, - Джек подмигнул Марии и спустился с крыльца.
***
- А она ведь догадалась, - заметил Серый по дороге домой.
- Мария-то?
- Ага.
- Ну… Сообразила, что дело нечисто, это точно. А как-чего – вряд ли скумекает, мы сами-то ни хрена не понимаем. Да и не из болтливых баба.
- Мария не будет болтать, - подала голос Эри.
- Почему?
- Потому что ты ей нравишься. – Эри смотрела на Джека с непонятным выражением – то ли радуется за отца, то ли ревнует. – И не говори, что не замечал!
Джек ухмыльнулся. Посоветовал Эри:
- Привыкай. Не она первая, не она последняя.
- Да уж, - фыркнул Серый.
Эри надула губы. Джек потрепал её по плечу:
- Не психуй. Уж кого-кого, а здешних красоток я точно по дальней дуге обходить буду. В койке, конечно, всякое видал – но, если Мать Доброты туда третьей затащат, этак и стояка лишиться недолго.
Серый гоготнул. Эри покраснела. А Джек вдруг резко сменил тему.
- Серый. А с чего деревья цвет сбросить могут?
- Меня спрашиваешь? – удивился Серый.
- Дак, бати твоего рядом нету. Стало быть, тебе отдуваться.
Серый задумался.
- Н-ну… Заморозки.
Джек мотнул головой:
- Не было заморозков.
- Вредители могли напасть. Гусеницы какие-нибудь, или тля.
- Тоже не было такого, местные увидали бы.
- Значит, болезнь какая-то. Я агрономией не очень интересовался.
- А надо было! – попенял Джек. - Не девками, а этой самой! Толку, блин, с тебя… - он задумался. И вдруг решительно объявил: - А ну, потопали, до сада дойдём.
- Зачем?
- Да кабы я знал. Стучится что-то в черепушке, непонятно пока. Дойдём – глядишь, соображу.
