Крики звонкие да хлопки смачные Гром ещё издали услышал, а как вышел на полянку, так и встал столбом, зрелищем наслаждаясь да удивляясь.
«ПЛЮХ» шлепок по голой заднице.
– А-а-а – верещало и болтало ногами голое худощавое тельце Птахи, перекинутое через оба колена сидящей на пеньке ведьмы – Лешиня злюка, как гадкая змеюка! – со слезой в голосе, но упрямо и при этом удивительно точно передразнивая голос старухи.
И за это сразу опять ответ:
– Птаха неслух в голове пусто – и «ПЛЮХ» сухой ладонью – зато будет на заднице густо…
И тут оба замолчали и замерли, уставившись на Грома. Горбунья быстро вскочила, взметнув полами балахона, как-то неуклюже придерживая своё чадо, развернулась и усадила Птаху на пень вместо себя. Следом на детские колени шлёпнулась здоровенная книга, что до этого валялась на земле рядом. И открыв её Лешиня ткнула пальцем:
– Учи урок, от сих до сих! – и повернулась к Грому – Совсем от рук отбился. Ночью в болото провалился, всю одёжку изгваздал да изорвал… – какое-то не достиранное тряпьё и правда плавало в старом корыте с мутной водой – А где я другую ему возьму?! Вот и пускай теперь бегает голышом, пока не просохнет, да не зашью. Теперь книгу ещё уронил…
Пока она говорила, конопатая рожа скривилась и показала спине Лешине язык. Впрочем, конопатой была не только рожа, но и плечи, и руки, и ноги, и даже зад, как успел до этого заметить Гром. Да в общем всё тело, покрытое к тому же ссадинами, прыщами и царапинами. А ещё большой синий фингал под глазом уже кто-то поставил, так что можно не заморачиваться самому.
– …так зачем молодец явился? – задала тем временем Лешиня вопрос, обратив всё внимание на себя.
– А-э… – как бы старательно глаз Гром не отводил, но тут всё же взглянул на страшное лицо, в этот раз откинутый назад балахон его не скрывал. И правда ведьма! В возрасте, но не такая уж и старуха, как представлялось Грому, уродливая только. Покрасневшие веки, без ресниц. Один глаз заплыл бельмом, под другим огромная, гадкого вида, синюшная родинка выпирает. Зубы во рту чёрные, все изъеденные. Волосы грязного цвета, редкие и слипшиеся – Невесту я ищу – глупо сообщил он.
– М-м – прожевала что-то Лешиня, заинтересованно уставившись на него – так это ты Гром из проклятого рода?! – выдала и, с новым интересом, ковыляя обошла кругом, разглядывая с разных сторон – Можно и подсказать чего, семя твоё только нужно.
– Чего? – непонятливо, будто не расслышал, переспросил Гром.
Птаха тихо хрюкнул, давясь смешком и пригибаясь к книге, а ведьма объяснила более доходчиво:
– Ну семя твоё, мужское! Не знаешь, как достать что ль?! – она заковыляла к убогой землянке – Иди за мной – и скрылась в тёмной норе.
Гром с сомнением заглянул внутрь, подумывая – «Не сбежать ли?» – всё же набрался смелости залез и посторонился от входа, дабы хоть чу-чуть света впустить. Так и стоял, привыкая к темноте, пока Лешиня, повозившись среди всякого хлама, не выдала ему деревянную плошку.
– Сюда извергни.
– Чего?
– Порты спускай, чего!
Гром отвернулся, снял пояс, задрал рубаху и развязал тесёмки, льняные порты тут же свалились на пол. И, надеясь, что ведьма в темноте не лучше него видит, приступил.
– Помочь может? – слушая его безрезультатную возню спросила Лешиня приблизившись сзади.
– Не, сам я, сам! – испуганно вздрогнул Гром – «Ну же, давай!» – но уд, несмотря на все просьбы и поглаживания, никак не хотел подниматься в таких условиях.
