– Хорошо еще, что не сажей, – вспомнила Даша смуглую, но все же не черную провожатую Сони Уманской.
– Не говори, – комично вздохнула Людмила. – Просто и смех и грех. Не знаю, почему некоторые родители придают этому значение. Конечно, ряженые няньки – это неплохо…
– А почему они все время что-то роняют на пол?
– Что роняют? – не поняла Людмила.
– Не знаю, что именно, но только им приходится вставать на колени, чтобы найти что-то на полу. И наша и африканская няня так делали. И, между прочим, маленькие девочки совсем им не помогали! – Даша посмотрела на Феньку, лукаво спрятавшую личико на материнской груди.
– Ах, вот что ты имеешь в виду… – неуверенно протянула Людмила. – В общем, знай – они ничего не искали. Здесь просто такой порядок: когда взрослые говорят с детьми, им нужно встать на колени.
– Как это? – Даша почувствовала себя вконец ошеломленной. – Что значит – встать на колени? Перед кем?
– Перед ребенком, с которым они в данный момент разговаривают. Тут считается, что общение детей и взрослых должны происходить на равных. Если взрослый выше ростом, он должен опуститься, чтобы ребенку не пришлось смотреть на него снизу вверх…
– Но ведь это… это такое… я даже не знаю, как это можно назвать! – взволновалась Даша.
– Ну и помолчи, – беззлобно посоветовала Людмила, пригладив Феньке взъерошенные при встрече волосы. – Все, выходим отсюда!
Снова какие-то невидимые кнопки, виртуозность достигшей апогея электроники – и они все трое оказались в проеме расступившейся кованой стены. За ней начинался обычный мир. Шагнув туда, Даша глубоко, с облегчением вздохнула, словно вернулась домой из дальнего путешествия. Теперь они с маленьким Олегом вновь были у себя: там, где не растут пальмы, не раздвигаются стены и взрослые не стоят перед детьми на коленях. Теперь вокруг них ходили обычные люди, слышались звуки улицы. С поразительной точностью рядом оказались Вадим и Денис, которого Фенька тут же схватила за руки.
– Привет, красотуля! – улыбнулся плененный охранник.
– Наклонись! – тянула его за руки Фенька. – Ты такой большой, мне тебя отсюда не видно!
– А мы вот так! – Денис подхватил ее на руки и поднял до уровня своего лица. – Так тебя устраивает?
– Нет, – баловалась девчушка, брыкая в стороны ножками в своих розовых колготках. – Нет, меня не устраивает! Лучше встань на пол, как у нас в садике!
– Ну, дочь, я тебе говорила, что так делают только в садике. – Людмила подала Денису знак, чтобы он опустил малышку на землю и в то же время занял ее, пока она разговаривает с Дашей. – Вот так и балуем детей на свою голову…
– Да, это уж слишком! Взрослые на коленях… Честно говоря, я до сих пор в себя прийти не могу…
– Между прочим, дети этого садика очень многого лишены, – адвокатским тоном сообщила Людмила. – В смысле того, что имеют обычные дети. Вот мы сейчас идем по парку – думаешь, Феньку и подобных ребят могут вывести сюда погулять? Увы, не могут. Из соображений безопасности. Да, они гуляют по всем странам света, но каждый раз – под стеклянным колпаком!
В вечерней прохладе особенно чувствовался свежий воздух парка. Они шли по широкой дорожке, с двух сторон обрамленной рослыми старинными лиственницами. Кажется, этот парк основал еще царь Алексей Михайлович: устроил здесь пасеку, пруды, насадил аллеи заповедных деревьев и лекарственные огороды. И все это до сих пор сохранено. Рядом и навстречу шли прохожие, тоже наслаждающиеся этим островком природы посреди города: и те, кто пришел сюда намеренно, и те, чья дорога пролегла сквозь это благодатное место случайно. Сзади звонким горошком сыпался счастливый голосок Феньки, втолковывающей что-то своим непонятливым собеседникам. Вадим и Денис время от времени заинтересованно хмыкали, поддакивали или, наоборот, удивлялись. Чувствовалось, что им тоже приятно идти по этой прямой аллее, обсаженной деревьями. Серые уходящие в высоту стволы отделяли от дороги обычный смешанный лес, растущий как попало. В кустах шуршали укладывающиеся спать птицы. Даша знала, что тут и белки водятся, а в речушке, протекающей через парк, живет водяная крыса.
