И вот, однажды мы с Косым залезли на «Картонтоль» в выходные, когда на заводе работало мало народу, разве что дежурные. Покопавшись в макулатуре и ничего хорошего там не найдя, мы отправились к текстильному цеху.
У тюков, что стояли на улице, мы вдруг встретили парня, примерно нашего возраста, по виду своему это был… беспризорник. Между тем, парень оказался вовсе не диким, каких показывают в кино, и от нас убегать не стал, а наоборот, деловито нам сказал:
– Привет, пацаны! Меня Майкл зовут. Мы тут впятером живём. Мы из детдома сбежали. Пойдём покажу, где мы обитаем.
Было несколько стрёмно идти с незнакомым бездомным мальчишкой внутрь грязного, тёмного цеха, но мы с Сергеем не сдрейфили и пошли.
В цехе, как сейчас помню, мы прошли мимо разных станков, катушек и залезли на неработающий конвейер, тянущийся высоко вверх, почти под крышу. Там в самом углу была площадка метров в десять квадратных, и на этих метрах жили четыре пацана и одна девчонка. На пол были постелены фуфайки и другие тряпки, которых в цехе можно было найти целое море. У стены лежали скомканные тряпичные валики, исполнявшие роль подушек. Рядом – стол, на котором стояли гранёные стаканы с остатками чая, сахарный песок и двухлитровая банка с водой. Под столом я заметил полиэтиленовый пакет, из которого торчали батоны.
– Ребята, будете чай? – спросил Майкл, и тут же повернулся к светленькому пареньку в замызганной куртке-варёнке. – Цок, дай кипятильник.
– Не, спасибо… – стали отказываться мы, но Майкл настаивал:
– Да ладно, пацаны, не отравим. Прыгайте на фуфайки, будьте как дома!
И Майкл засмеялся. Цок принёс ему кипятильник, кустарно скрученный из бритвенных лезвий, и Майкл засунул его в банку с водой.
– Ща всё будет, – приговаривал он. – Кнопа, ну, а ты чего сидишь?
К нам подошла тёмноволосая коротко постриженная девчонка. Лицо её было нарочито серьёзно, но, если приглядеться, то она была фантастически красивой, только с печальными голубыми глазами.
– Булка есть, правда позавчерашняя – подсохла малость, – сказала нам Кнопа, вытаскивая из-под стола пакет с батонами. – Вас как зовут, ребята? Чего тут делаете?
Её тоненький голосок прозвучал нежно, словно колокольчик, и напомнил нам с Косым «Алёнушку» из сказки Александра Роу. Мы с другом переглянулись, и ответили по-очереди:
– Я – Сергей.
– А я – Лёха. Мы иногда бываем на макулатуре – там много интересного.
– Да, а сегодня решили дойти до тряпок.
– А где живёте? – поинтересовался Майкл.
– На Ткачей, – ответил я.
Вода в банке забурлила, и Майкл вытянул кипятильник. Потом Кнопа достала из загашника пачку недорогого индийского чая, насыпала по чуть-чуть в каждую чашку, и залила кипятком.
Меня вдруг стали терзать смутные сомнения, а не подсыпят ли нам они чего-нибудь в чай? Клофелин, например, или пурген. Хотелось процитировать в ответку Ивана Грозного: «Отведай ты из моего кубка!». Но потом пришло контрсомнение: зачем им это надо? Снять с нас шмотки? Или просто поприкалываться? Себе ведь дороже! А куда они потом нас денут? И сами ни куда не денутся – они тут живут. В общем, херня какая-то! Не ссы, Лёха, всё будет хорошо!
– Не ссыте, парни, всё нормально! – будто прочитав мои мысли, вставил Майкл.
И уж совсем меня отпустило, когда Серёга Косой первым отхлебнул из чашки, после чего спросил:
– А вы здесь давно уже обитаете?
– Полгода где-то, – ответил Майкл. – Сначала я и Цок свинтили из «концлагеря», а потом Кнопа и Сид с Мартышкой.
