Восемнадцать часов спустя этот человек на моих глазах ковырялся в голове у молодой девушки. Мне нужно было стать одним из нейрохирургов. В этом у меня не осталось ни малейших сомнений. Нейрохирург не просто вычислял проблему и прописывал таблетки. Разобравшись с диагнозом, он решал проблему своими собственными руками.
Такой врач не просто раздавал лекарства. Он сам был лекарством.
В тот самый момент мое будущее было предрешено. Тем не менее, прежде чем этого добиться, несмотря на поздравление в получении врачебной квалификации на вручении дипломов, мне предстояло научиться быть настоящим врачом.
Никакие теоретические знания не способны подготовить к тому, что ждет за дверьми медицинской школы. После окончания обучения нужно было как минимум год посвятить общей медицине и хирургии, по сути попробовав себя во всем понемногу, прежде чем хотя бы задуматься о конкретной специализации. И снова вместо всевозможных привлекательных уголков мира я выбрал больницу Илинг в Лондоне.
Подобно любому новичку, я был уверен, что знаю ответы на все. Подобно любому новичку, меня быстро поставили на место. Я не знал ровным счетом ничего.
Меня ожидали полгода общей хирургии, а затем еще полгода общей медицины. Именно в этот период и учишься быть настоящим врачом. Причем учиться всему приходится быстро. В мое первое дежурство в роли врача меня попросили выдать для пациента парацетамол. Рядом со мной в шкафчике для лекарств как раз оказалась упаковка, так что я отломил пару таблеток и протянул их.
– Что это ты делаешь, приятель? – спросила старшая медсестра. – Ты не можешь просто дать лекарства. Их необходимо выписать.
– Хорошо, – сказал я и послушно записал «две таблетки парацетамола». – Вот, держите.
Она закатила глаза и рассмеялась:
– Нельзя просто написать «две таблетки». Нужно написать «один грамм».
– Правда? За шесть лет никто ни разу мне этого не сказал.
– Именно для этого ты сейчас и здесь.
Измерение таблеток граммами оказалось только началом. Работа в больнице имела столько особенностей, не затрагиваемых в учебниках, что научиться им можно было только на практике.
Я осмотрел сотни пациентов, изучил результаты тысяч анализов крови, прослушал несчетное множество сердец. Было поразительно, насколько разными оказывались тела людей, которые принадлежали к одному и тому же виду и страдали от одной и той же болезни. В медицинской школе все учебные манекены выглядели совершенно одинаково. Но все они были неотъемлемой частью учебного процесса.
Из-за нехватки времени и людей в НСЗ здесь не было места тугодумам. Какими бы дружелюбными ни являлись большинство людей, возиться с новичком не нравилось никому. Старшие коллеги весьма явно давали это понять. А с какой стати? В свое время им пришлось быстренько все освоить, так почему же мне должны даваться поблажки?
Учиться приходилось действительно быстро. Ни на что другое времени попросту не хватало. Любую процедуру, любое действие мне показывали лишь один-единственный раз. Если что-то оставалось непонятным, переспрашивать не хватало смелости. Один из врачей метко подытожил принятый в больнице порядок следующей фразой: «Увидел, сделал, научил». Когда я только назначал лекарства, в этом не было никакой проблемы, однако, когда через полгода я занялся хирургией, ставки немного возросли и слова Гиппократа наконец обрели смысл. Теперь я имел дело с чьими-то внутренними органами. Это вам не лего и не кубики. Если уж сравнивать это с чем-то, то с «Дженгой»
