– Больно? Он бил тебя слишком больно, да?
Кайлин только помотала головой. Больно было не от этого. В течение застолья отец неоднократно нахваливал ее дею, и каждый раз тот ее отвергал.
Но теперь он промолчал.
Он не отказался от предложенного дара.
***
…тьма, бархатная и алая, душным покрывалом окутывает со всех сторон…
…под прикрытыми веками вспыхивают оранжевые круги…
…ладони скользкие от крови, лицо – от слез…
…он бесшумно движется в ночи от дома к дому, сжимая в руке нож, принесенный из самой Подэры, вытирая рукавом мокрые губы, он, рожденный воином, всегда готовым к смерти в бою. Но на этот раз он убивает не врагов, а спящих…
…Ид славится особым умением заговаривать зубы, поэтому умирает первым. Пока не проснулся, не завладел ситуацией, не ослабил решимость. Все ради Эры. Все. Схватить за волосы, темнеющие на подушке, резко оттянуть голову, полоснуть по горлу…
…отпрянуть, ощущая на губах тошнотворно-сладкое…
…деревня мирно спит, никто не видит, как он медленно выходит из дома, стоит, тяжело опираясь ладонью о дверь, глубоко дышит, подняв лицо к небу. Их было семеро – богов, прорвавшихся в Эру, – они все практически равны по силе между собой, и он не настолько дурак, чтобы устраивать честный поединок шестеро против одного. Решив так, он потерял честь воина. Правда, на Подэре давно не блюдут понятия чести, а он – истинный сын своей земли…
…Симон и Шион были его лучшими друзьями, делили с ним кров в этой гостеприимной деревеньке, поэтому их он решил оставить напоследок. Нет, не пощадить, а именно позволить пожить на несколько минут больше, чем другим. Это единственная милость, которую он может им оказать по старой дружбе…
…а возможно, ему просто требуется чуть больше времени для настроя, чтобы в самый ответственный момент не дрогнула рука…
…в комнатушке темно, свет почти не пробивается в маленькое занавешенное оконце. Постели, рассчитанные на людей, богам слегка малы. Один осторожный шаг вперед, туда, где белеет край одеяла, другой…
…«Предатель», – яростно шепчет над ухом Шион, тяжело напрыгнув на спину из тени в нише. Горло пронзает острая боль: все боги принесли оружие из Подэры и могут друг друга убить. Просто раньше им подобная мысль в голову не приходила. Шион глубоко всаживает клинок, торопясь добраться до яремной вены, но получает удар в правый бок и оседает. Они борются в крохотной тесной темноте, обливаясь кровью и расходуя последние силы. Шиона питает справедливый гнев и жажда жизни, Рогара – одна лишь любовь к Эре. Кто победит?..
…из горла хлещет. Даже если зажать порез ладонью, между пальцами все равно струится кровь. Ноги скользят по полу, разъезжаются в густой, остропахнущей, вязкой луже, когда он встает, поворачивается, ловя последнюю ускользающую мысль. Симон. Друзей было двое здесь, от шума борьбы невозможно не проснуться. Вспыхивает фитиль масляного фонаря, свет выхватывает бородатое лицо, перекошенное от ужаса. Собственная рука с ножом кажется багровой от обилия покрывшей ее крови, она чуть подрагивает, вытянувшись вперед, нацелившись на Симона…
…никто из богов не встретит это утро живым. Никто. Кроме одного…
…Симон всегда был самым слабым из них, не физически, нет, а морально, потому что его особое умение – лечить, ему сложно отнимать жизни. Повыше подняв фонарь, бородач в оцепенении смотрит на бездыханное тело Шиона, переводит взгляд на того, кто пришел его убить.
