– Рачонок мертва. Она бы никогда мне такого не сказала.
– Рогар, прости меня, – она зарыдала, громко, от облегчения, что приступ ярости вроде бы пошел на спад, от отчаяния, что, возможно, дей так ее и не узнает, от еще не рассеявшегося страха смерти. Прижималась мокрым лицом к его груди, впивалась скрюченными пальцами в его поникшие плечи, а он стоял, покачиваясь, возвышаясь над ней, как тот самый Парринский колосс, каменный и равнодушный. – Вернись ко мне. Пожалуйста. Слышишь? Это же я! Я, настоящая! Я люблю тебя!
– Подэра не место для любви…
– Но ты никогда туда не вернешься! Ты здесь, со мной. Ты нужен мне. Моему сыну. Нашему сыну, слышишь? И еще одному малышу, который может уже быть здесь, – Кайлин услышала, как зазвенел по полу тяжелый меч, когда она схватила большую ладонь дея, приложила к своему животу. Между их пальцами заструилась ее кровь, но сейчас не было времени об этом думать.
Другой рукой она потянулась и обвила его шею, склонила к себе его голову, снова нашла губами его губы. Яростные, отчаянные движения ее языка – совсем как взмахи его меча, и Рогар наконец дрогнул, будто очнулся, крепко притиснул ее к себе, подался вперед, буквально вбив ее в ближайшую стену своим весом. Он лишил ее воздуха, грубо, безжалостно терзая ее рот своим, и на миг Кайлин почудилось, что она снова в мрачной холодной Северной башне Дворца Счастья, распластанная по его кровати…
Она заставила себя отбросить эти мысли, сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
Ему не составило труда оторвать ее маленькое тело от пола, развести ей бедра в стороны. Огромный возбужденный мужской член вломился в нее, и Кайлин застонала от боли, кусая губы, откидывая голову, инстинктивно пытаясь отодвинуться, приподняться вверх, пока сильные мужские руки двигали ее обратно, натягивая на это орудие пытки. Она закричала наконец, а он застонал, жадно целуя ее распахнутый рот, бешено двигаясь внутри нее, пока кровь из пореза на ее животе текла вниз, делая их тела липкими и скользкими в том месте, где они сталкивались друг с другом.
– Ты сон…
– Нет!
– Ты мне снишься…
– Нет! Я люблю тебя!
– Такого не бывает.
Он двигался всем телом, поддерживая ее одной рукой, а другой ладонью упираясь в стену, шумно дышал, вколачивая ее в камень, и Кайлин вдруг ощутила, что ее внутренние мышцы поддались, туго обхватили его член, волнообразно запульсировали под градом бешеных ударов. Разве он не всегда так действовал на нее в постели? В ноздри бил запах ее крови и его божественного пота, источающего умопомрачительный аромат. Сама теряя рассудок, она укусила Рогара за губу, извиваясь в его объятиях, скользя по его бедрам ногами, чтобы обхватить крепче.
Он словно почувствовал в ней перемену и сам задвигался иначе, снизу вверх, теперь уже не вбивая в стену, а приподнимая вдоль нее. Член входил на всю длину влажным гладким поршнем и легко выскальзывал обратно, огромный и тяжелый.
– Да, вот так, – прошептала Кайлин, подхватывая бедрами этот ритм, – люби меня, Рогар. Забудь обо всем.
Она бездумно гладила ладонями его лоб и закрытые глаза, зарывалась пальцами в волосы. Их губы искали и находили друг друга уже в совершенно другом поцелуе. Нужда и потребность. Жажда и страсть. Он надавил ей на плечи, одновременно прижимаясь бедрами снизу, и Кайлин с громким всхлипыванием откинула голову, содрогаясь в этих сладких тисках и чувствуя, как внутрь нее прорывается его семя, очень глубоко, очень горячо, очень сильно. Рогар вжался лицом в ее грудь, мокрую и вздымающуюся.
