В этом ручье бриллианты превращаются в звезды.
Элис ступила на тропинку, волглую даже сейчас, когда солнце почти поднялось к полудню. Вспомнила, что Курт говорил о непроходимых зарослях. И пошла, всё быстрее и быстрее, снова радуясь и удивляясь тому, что дорога в гору преодолевается так легко и весело, будто бежишь вниз по пологому удобному спуску. В таком темпе, чтобы подняться на вершину, хватит четверти часа.
Правда, выйдя к чёрной замковой стене, Элис замедлила шаги, и с удовлетворением почувствовала, как легкомысленное веселье, пробудившееся в лесу, вновь сменяется настороженным любопытством.
«Тёмные стеклышки, – напомнила она себе, – как будто смотришь на затмение».
Ну, вот и ворота. Открытые как и в прошлый раз. Пуст мощёный камнем двор. И, кажется, приоткрыта высокая и узкая дверь, ведущая в башню…
– …Не входи! Не входи во двор, не входи, не входи…
Что? Кто это?!..
Птицы. Разноцветные, пёстрые, с блестящими круглыми глазами. Обычные птицы облепили ветви деревьев, качаются на гибких лозах над стоящей поодаль скамьей, перепархивают по земле, трепеща крыльями:
– …не входи!
– Кто здесь? – громко спросила Элис. – Кто это говорит?
– О, – прозвучал знакомый голос, и Невилл (откуда взялся?) вышел ей навстречу, склонил голову. Блеснули искры вплетенных в волосы рубинов, – какая приятная неожиданность, мисс Ластхоп! Я не мог и предположить, что вы придёте, когда солнце в зените. Неужели там, где вы изучаете фольклор, вам ничего не рассказывали об этом удивительном времени? Почти столь же прекрасном, как серые сумерки.
– Не могла же я за год выучить все суеверия.
– Все не выучить и за столетие, – Невилл сделал шаг по направлению к ней, и птицы вдруг вспорхнули цветным облачком, умчались в лес, под защиту густых древесных крон. – Да и стоят ли они изучения? Но вот это:
Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу:
В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.
В этот час бесовским полчищам власть дана такая,
Что трепещут души праведных у преддверья рая… [стихи Мирры Лохвицкой]
Впрочем, вам нечего бояться. И не слушайте птиц – они сошли с ума, слишком много света видели их глаза сегодня, слишком много прекрасного и чистого света, не вместившегося в их маленькие глазки, в глупые пустые головенки. Я рад видеть вас здесь, будьте моей гостьей.
– Нет, – сказала Элис решительно.
И отступила назад. На шаг.
– Вы по-прежнему боитесь меня? И всё же пришли. Зачем, мисс Ластхоп, чтобы сообщить о своем решении?
– Я выбрала, – подтвердила Элис, – я хочу узнать правду, хочу знать кто вы, и что здесь происходит. Вы обещали рассказать. Но в замок я не войду. И если вы не боитесь полуденного часа, то пригласите меня на прогулку. Как в прошлый раз. Или здесь больше не на что смотреть, кроме того озера?
– Зеркала Неба. Озеру дано имя, так почему бы не называть его по имени? Да, мисс Ластхоп, разумеется. Я приглашаю вас на прогулку и обещаю, что скучно не будет, и я приложу все усилия, чтобы ответить на ваши вопросы. Пойдёмте? – он вышел за ворота.
– Что, прямо вот так? – Элис окинула его взглядом: средневековый костюм всех оттенков красного, легкий короткий плащ, тонкий, как сигарный дымок. – Вы даже не переоденетесь?
– И более того, – Невилл тепло улыбнулся, – попрошу вас надеть вот это.
На плечи Элис, приятным холодком пощекотав горячую от солнца кожу, легла жемчужного цвета газовая накидка.
