Я не смотрела на него, отвернувшись в окно.
- Кирюха, я никогда бы тебя пальцем не тронул. Что ты лоб расквасила, за то прости. Надо было тебя пристегнуть, виноват.
Его рука легла мне на затылок, неловко погладила. Я попыталась ударить его скованными руками:
- Пошёл в жопу! Или ещё куда подальше!
- Дурёха… Ладно, я побежал. А то Шокер меня всё-таки сцапает. А мне нельзя. Они меня убьют, а у меня ещё дел по горло.
Я повернулась к нему. Марат смотрел на меня, поджав губы.
- Вали отсюда! – вздохнула я. – Шокер трусцой о-о-очень быстро бегает.
- Я найду тебя, обещаю! – Марек хлопнул дверью и побежал к одному из катеров.
- Да нужен ты мне больно… - процедила я, глядя ему вслед.
Он быстро расчехлил мотор, и через минуту белый катерок уже был чуть ли не на середине озера.
- На чёрта ты мне нужен, бро… - пробормотала я и заплакала. Слёзы размочили кровь из рассечённого лба, начавшую засыхать на ресницах, и она закапала, попадая в глаза.
Минут через десять примчавшийся Шокер рванул дверцу с моей стороны и сунулся в салон.
Было время, я считала русский мат самым изощрённым. Но гатрийцы нас превзошли. От перевода короткой фразы, которую, увидев меня, изрёк Шокер, зарделся бы любой бывалый прапорщик.
- Да ладно, - пробормотала я. – Тут дамы, между прочим.
Шокер осторожно довернул к себе моё лицо. Через кровавую пелену я видела только его светло-серые глаза.
- Зря он это сделал, - с плохо скрытой яростью сказал Шокер. – Ох, напрасно… Измордую мерзавца, когда поймаю…
- Ты поймай сначала, - буркнула я. – И освободи меня. Ключ на торпеде.
Шокер обежал машину, сел на водительское место, снял наручники, швырнул их на заднее сидение. Я с трудом вытащила из-за спины руки и стала разминать запястья.
Шокер тем временем полез за аптечкой, открыл контейнер, зашуршал чем-то.
- Что ты там возишься? Дай мне зеркало и салфетку какую-нибудь, и всё.
Шокер развернул ко мне зеркало заднего вида и сунул мне в руку смоченный перекисью кусок марли.
Увидев в зеркале свою физиономию, я поняла, что так потрясло Шокера. Крови из крошечной ранки над бровью было столько, что хоть в кино про гестапо снимайся. Марля вскоре превратилась в разбухший розовый пион.
- Ещё есть?
Через несколько секунд он дал мне свежий комок марли. Убрав с лица основной ужас, я откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.
- Почему ты не стрелял? – спросила я.
- Во-первых, у меня задание взять Тайлера живым. Во-вторых, жилые кварталы в любом случае не место для пальбы. Наконец, я никогда не стреляю, когда у объекта в заложниках мой человек.
- Я не твой человек.
- Сейчас – мой. И за всё, что с тобой случилось, отвечаю я.
- Что-то как-то хреново ты справляешься с этой ответственностью, - усмехнулась я. – Почему ты мне не сказал, что Тайлер – русский?
Шокер не ответил. Я открыла глаза и взглянула на него. Шокер тоже внимательно меня изучал.
- Я тебя спросила. Почему?
- А потому что его происхождение не имеет никакого значения.
- Да ну? Да он, когда узнал, что я тоже русская, сразу два и два сложил и понял, что если русские звонят в его дверь на задворках Стокгольма, то это могут быть только русские ловцы.
- Мне интересно, а как это он узнал, что ты тоже русская? – холодно уточнил Шокер.
- Он заговорил по-русски, я ответила…
Шокер изо всех сил саданул ладонями по рулю:
- А я тебе что-то непонятное сказал, когда инструктировал?! Английский или жесты – и всё! Говорил?!
