Шокер с каменным лицом поднялся на ноги и, чуть отвернувшись, застегнул молнию на брюках.
Тим призывно заныл и потянулся к отцу.
- Нет, Тимоха, нельзя к папе. У него руки грязные.
Шокер, отвернувшись, опёрся на столик с принтером и застыл в позе тяжкого раздумья.
- Извини, Шокер, - сказала я ему в спину. - Не то чтобы я не научилась стучаться, просто не подумала, что в конторе можно заниматься такими интересными делами. Впредь буду знать… Зато теперь я убедилась, Андрей, что ты настоящий гатриец. А то, признаться, не верилось, до последнего.
Я повернулась к блондинке, которая переминалась по полу босыми ногами и скромно придерживала чуть натянутую вниз водолазку.
- Что, такой тесный окоп был?
Она непонимающе нахмурилась.
- Окоп, говорю, в котором ты вместе с Шокером сидела, тесноват был, видать. Вот тебя и потянуло сплотить ряды по старой памяти. А тебя я вроде предупреждала? Нет? Ты нарушила мою монополию. Ещё раз увижу тебя поблизости – пожалеешь!
Я повернулась и неторопливо, чтобы не запнуться и не завалиться с ребёнком, прошла по коридору на выход.
На улице стало полегче. Люди, шум, свежий воздух… Усадив Тима в коляску, я сунула ему привязанного к поручню медведя и покатила прочь.
Только не плакать, Кира. И не истерить. Сначала нужно понять, что такое я только что видела, а потом решить, что с этим делать.
Хорошая мне всё-таки досталась куртка. Тёплая, непродуваемая. В чём ещё можно было вот так сидеть два часа на скамейке у воды и не замёрзнуть.
Тимоха, укутанный пледом, спал на свежем воздухе и просыпаться не собирался. Народу вокруг практически не было. Обычно в эту часть прибрежного лесопарка заезжали только редкие велосипедисты или забредали местные любители скандинавской ходьбы с палками. Видимо, было не их время.
Номер Шокера я поставила в чёрный список. Вот именно сейчас мне было совсем не интересно, звонил ли он мне за эти два часа или даже и не собирался. А вот Мишке я ответила, и когда он сказал, что ему срочно нужно со мной поговорить, я объяснила ему, где меня можно отыскать.
Мишку я завидела издалека, когда он шёл по лесной тропинке. Он кому-то позвонил на ходу, подбежал и плюхнулся на скамью рядом со мной.
- Что случилось, Мишка? Что за срочность? У тебя голос был перепуганный.
- Это я тебя хотел спросить, что случилось, - буркнул он. - Ты же не отвечаешь на звонки мужа. Он в панике позвонил мне. Я сказал, что найду тебя. Так что произошло?
- Это неважно. Тебя это не касается.
- Расскажи. Мы же друзья.
- Кто? Какая ещё дружба? Между нами? Тебе что, пятнадцать, чтобы такие разговоры вести? Прямо как вечный спор в соцсетях: возможна ли дружба между мужчиной и женщиной? Бла-бла…
Он усмехнулся и посмотрел на меня с нежностью и тревогой:
- Возможна и дружба. Всего лишь нужно, чтобы один любил, а другой – нет.
- Мишка, а как же Валя?
- Валя – это договор, - серьёзно сказал он. - Честный договор, и я его исполню. Это очень хорошо, что у всех открыты глаза, и никому никого не придётся обманывать. Валя всё знает, всё понимает и относится ко мне, как к товарищу.
- О, да! Это замечательно, если никого не нужно обманывать… - я отвернулась, чтобы не показывать, как побежали слёзы по щекам.
- Ага… - буркнул Мишка. – Вот в чём дело… Шокер?
Я закрыла лицо рукой.
- Вы поругались?
- Нет пока. Мы ещё не виделись с того момента.
- С какого «того»?
